Дюна. В Королевстве. Четвертая Книга

Проходя мимо Улафа и Адрианы, я посмотрела на короля, и наши взгляды встретились. Что-то в этих старческих глазах мне показалось странным. Казалось, он не купился на мои объяснения и сейчас задумчиво посматривал на меня, немного наклонившись к своей королеве. Будто минуту назад он с ней что-то обсуждал, а сейчас делал выводы.

“Дюнина, не дергайся. Во-первых, он не знает о предстоящей помолвке. И, уверена, не мог догадаться о нашей с Генри связи, иначе бы смотрел и на него. Скорее всего, после разговора о скандалах Улаф понял, что ты решила спасти ситуацию…” — одернула я себя, но все же какое-то странное чувство недосказанности не отпускало.

Уже на выходе я вновь обернулась. Гости разошлись по своим местам и продолжили общение, небольшой оркестр фоном наигрывал классику, и, казалось, все встало на свои места. За исключением нескольких деталей. Клауса с Генри нигде не было, Элеонор успокаивала Алексу и была недовольна, Уильям с Ингрид смотрели мне вслед, а Улаф продолжал скользить по мне тем же странным взглядом, пока его жена что-то ему нашептывала.

“Ладно, разберемся позже…” — вздохнула я и поторопилась вслед за доктором в кабинет.

Как я и предполагала, ничего страшного со мной не случилось — я получила всего лишь небольшой ушиб и вполне могла продолжать этот день, но врач, казалось, превратился в параноика. Он настоял на рентгене, который в конном клубе тоже присутствовал. Также Ферги надел мне бандаж для плечевого сустава, предупредив, что завтра нужно будет повторно осмотреть плечо, выдал мне ненужные обезболивающие, а следом за этим в кабинет вошел начальник службы безопасности Морис Роденбах с моим клатчем в руках и заявил, что меня отвезут домой.

Я понимала, что сам он подобных решений не делал, и указания поступили сверху. Также я понимала, что Генри намеренно вывел меня из игры, так как мое возвращение на публику с перевязанной рукой означало бы повышенное внимание и обмусоливание темы Клауса.

— Да, хорошо, — кивнула я, и уже через минуту Морис помогал мне сесть в салон автомобиля и аккуратно закрывал за мной дверь.

Наблюдая в окно за удаляющимися пиками шатров, я устала вздыхала. С одной стороны, я даже была рада, что пропущу анонс помолвки любимого мужчины с Алексой. Но с другой — ситуация осталась в подвешенном состоянии, вопросы остались открытыми и нерешенными, и, главное, я понимала, что не дав четкого “нет” Уильяму, я тем самым провоцирую ненужную суету с его стороны. А в совокупности с непонятными взглядами Улафа и задумчивостью Генри вся эта картина напрягала вдвойне.

Внезапно мой личный телефон ожил, и я, понимая, что на связь вышел Генри, торопливо открыла клатч одной рукой.

“Поговорим сегодня позже. Сейчас отдыхай”, - гласило короткое сообщение и, казалось бы, с одной стороны оно меня немного успокоило, но с другой — ответов не дало.

Секунду подумав, я быстро начала печатать:

“Я в полном порядке. Рука не болит, и я бы могла остаться. Позволь мне тебе помочь. Я справлюсь с ситуацией. Моя поездка в Швецию будет носить характер дружбы с Ингрид и обучения выездке. От Уильяма я избавлюсь без проблем…”

Перечитав текст, я отправила сообщение, но ответа не последовало, и я, вспомнив взгляд Улафа, вновь написала:

“Надеюсь, Улаф ничего не заподозрил…”

“Нет. Все в порядке. Не нервничай и отдыхай”, - пришел ответ.

“Ладно, Дюнина, потерпи до разговора, и всё тайное станет явным”, - тихо проговорила я, возвращая телефон в клатч, но странное состояние, определение которому я не могла дать, не уходило. Я чувствовала себя дезориентированной, а моя Дюна кружила над головой песочным хаосом и мешала сосредоточиться.

Радовало лишь одно — мой маневр удался, и я предотвратила скандал, который помешал бы Генри в его планах.

В этой прострации прошел остаток дня. Рядом суетилась горничная Симона, тревожно посматривая на меня, под ногами терлась Китти, чувствуя подвешенность моего состояния, но главное, меня никто не беспокоил. Будто Генри создал вокруг меня защитное поле от внешних раздражителей, и я была предоставлена самой себе. С одной стороны, мне нравился этот созданный Генри пузырь — меня никто не дергал и это давало возможность подумать, стоит ли ехать в Швецию. И я, в сотый раз взвешивая все “за” и “против”, считала, что стоит.

Но с другой стороны, подвешенное состояние и невозможность понять, что происходит, напрягали.

“Нет, так продолжаться больше не может. Я должна узнать подробности завершения мероприятия и, возможно, найду ответы на вопросы…” — дернула я головой и после ужина набрала Розамунду.

— Как ты себя чувствуешь? — с места в карьер начала она. — Генри запретил тебя дергать и волновать до завтра и сказал, что все вопросы только через доктора.

Я вздохнула — ситуация с падением и ушибом была утрирована, но серому кардиналу, как хозяину мероприятия, который несет за него ответственность, удалось создать не только иллюзию моего недомогания, но и опеки о своем сотруднике. Ни у кого не возникло подозрений, что я могу являться его любовницей.