Дивеевские Христа ради юродивые Пелагия, Параскева и Мария

Дивеевская старица Матрона Федотьевна страдала острой болью в колене правой ноги, так что еле могла ходить, и с трудом приплелась, чтобы попрощаться с Пелагией Ивановной. Как только она поцеловала руку почившей, тотчас же почувствовала, что боль в коленке у нее прошла. Она несколько раз попробовала вытянуть правую ногу, чего прежде совсем не могла делать, и увидела, что нога вытягивалась и сгибалась свободно, безо всякой боли. Тогда Матрона Федотьевна всем бывшим у гроба заявила о своем исцелении.

Сестра Дивеевской обители Ксения Андреевна более года страдала болью в руке, которую так сильно ломило и сводило судорогой, что несчастная нередко громко кричала от острой боли. Она лечилась у доктора в Ардатове, но особенной пользы не получила. Малое облегчение ей доставлял меховой рукав, который она носила на больной руке под рубахой и без него не могла выйти на улицу, ибо малейшая сырость или холод, коснувшись больной руки, причиняли сильные страдания. Поднимать тяжести этой рукой и даже закладывать ее за спину или поднимать вверх она совершенно не могла и считала себя калекой, не способной ни к какой тяжелой работе, о чем весьма сокрушалась. Когда скончалась Пелагия Ивановна и Ксению Андреевну в числе других позвали опрятывать ее тело, она так заспешила идти в келию старицы, что забыла надеть меховой рукав на свою больную руку. Уже на полпути она вспомнила об этом, но не захотела возвращаться и подумала: «Что будет — то будет, а не ворочусь». Когда она вместе с другими подняла с одра мертвое тело блаженной, то почувствовала легкость и свободу в больной руке, после чего свободно могла поднимать ею тяжести, закладывать ее за спину и поднимать вверх. Ломота и судороги в руке навсегда прекратились, и Ксения Андреевна стала совсем здорова, что и приписала благодатной силе молитв свято почившей Пелагии Ивановны.

Вид Серафимо-Дивеевского монастыря с южной стороны. Троицкий собор, у алтаря которого была похоронена блаженная Пелагия Ивановна. Слева за оградой — келия (пустынька) блаженной Параскевы. Фото 90-х гг. XIX в.

Старица Дивеевской обители Матрона Савельевна, больная, лежавшая в монастырской больнице, очень скорбела, что не в силах пойти ко гробу Пелагии Ивановны и поклониться ее телу. Она уснула и увидела во сне Пелагию Ивановну, которая строго сказала ей: «Как ты смеешь ко мне не прийти? Иди, прикоснись ко мне!» Матрона Савельевна в испуге проснулась, почувствовала себя здоровой и немедленно пошла в церковь ко гробу Пелагии Ивановны, несмотря на то, что было уже 12 часов ночи. Поклонившись блаженной старице и поцеловав ее руку, она, здоровая и утешенная, возвратилась в свою келию.

Другие свидетельства и сведения о благодатных дарах блаженной Пелагии Ивановны

В 1861 году во время следственного дела «О беспорядках в Дивеевском монастыре» назначенного Святейшим Синодом, следователям, конечно, стало известно о пощечине, нанесенной епископу Нижегородскому Нектарию. У настоятельницы Дивеевской общины Елисаветы Алексеевны Ушаковой (впоследствии игумении Марии) была потребована характеристика блаженной Пелагии Ивановны. В ней сообщается (текст адаптирован): «Пелагея Иванова блаженная имеет от роду 50 лет, родом из города Арзамаса, вдова богатых купцов Королевых, проживает в обители 25 лет; во время начальства Ирины Кочеуловой ее три раза хотели выслать из обители за разные ее странности, например: бегала в мир, по обители ходила с палками и кричала и т.п., так что сестры, не понимая прежде ее путь, скорбели на нее, но в третий раз, когда хотели ее выслать, она сказала своей послушнице Анне Герасимовой, что она старуха и что “я не пойду из обители, меня старичок прислал”, — так поняли, что этот старичок был батюшка отец Серафим.

Привезена же она из Арзамаса была покойной старицей сестрою Ульяной Григорьевой, которая, бывши в Арзамасе, была и у Королевых в доме. Когда сестра Ульяна Григорьева стала подходить к дому Королевых, то Пелагея Иванова, сидевши у дома, била камень о камень и, увидавши старицу, сказала: “Вы дивеевские, возьмите меня с собой, и я дивеевская”. Взошедши в дом, Ульяна Григорьева стала говорить, что Пелагея Иванова желает к нам в обитель; мать ее, обрадовавшись этому желанию, сказала: “Я вам дам с ней 500 рублей ассигнациями, только возьмите ее от нас, она ведь дура сумасшедшая, а у меня дочери невесты, она их конфузит; уж сколько ее ни били, она все по-своему делает; весь дом растащила; как что-нибудь наденешь на нее получше, она все продаст и придет без ничего или с восковыми свечами; мы отвозили ее в Алексеевскую общину, она уходила оттуда, говоря: «Я дивеевская»; отвозили и в Никольский монастырь, она и оттуда ушла, и бродит везде, а ночует на папертях разных церквей или на колокольне”. Ульяна Григорьева, выслушав рассказ ее матери, поняла, что она блажит, с радостью взяла ее с собой и привезла в обитель.