Длиной в неизвестность

Тору шумно выдохнул, испытав облегчение. Голос Киры становился более плавным и не таким напористым — морщинка между бровей разгладилась, а губы тронула едва заметная полуулыбка. Только сейчас Тору понял, что всё это время Кира поглаживала его влажную ладонь. Её рука была тёплой, а кожа — нежной и мягкой. Казалось, он мог прощупать на ней глубокую и плотную линию жизни, обнимающую большой палец.

— Молодец. Дыши по квадрату, пока не станет легче, — Кира похлопала его по плечу, усадив обратно на диван. — Ты перепил вчера, вот и триггернуло. Или у тебя часто? Хотя, если бы часто, ты бы не бегал от меня, как сумасшедший.

— Всё в порядке, — выдохнул Тору, — перепил, наверное. Я не пью.

— Но зато ты теперь знаешь, что делать.

— А ты откуда знаешь?

— Подруга с клинической психологии.

У кого-то друзья-психологи, а у кого-то — горький опыт, научивший справляться без попыток справиться. Тору перепробовал столько бесполезных способов остановить или предотвратить панические атаки: от дыхания и канцелярских резинок на запястье до заучивания стихов и мелодий, приправленных нерецептурными успокоительными. Помогало меньше, чем на неделю, и лучше бы не помогало вовсе. Отпускать полученное в мучениях и слезах было труднее, чем бояться о нём мечтать.

— В общем, ты не обижаешься больше, да? — улыбнулась Кира. Тору увиденное привлекло и заставило засмотреться — но как же, наверное, неоднозначен был его взгляд!

— Я не обижался.

— Я знала, что ты хороший парень. И миленький такой, особенно щёчки, — она шутливо потрепала Тору по волосам, — если тебе лучше и ты не обижаешься, то я пойду к остальным. А с тобой ещё обязательно погуляем, со всеми познакомлю. И никому ничего не скажу. Особенно Юре, да?

Тору не успел даже кивнуть: Кира ловко выскользнула из комнаты, оставив дверь приоткрытой. Из коридора доносились звуки чьих-то шагов и хриплых голосов, в ванной шумела вода, на кухне гремела посуда. Чуть позже раздался звонкий стук, а за ним — треск разлетевшихся по полу осколков. Голоса засмеялись и загудели, а Тору тяжело вздохнул: стало жаль разбившуюся вещь.

— Ну что, жив? — в дверь влетел смеющийся Юра, на ходу натягивающий толстовку. Футболка, оставшаяся под ней, смялась. Казалось, она даже была мокрой — тёмные капли растекались по ткани абстрактным узором. Местами за ним можно было разглядеть рельеф тела — раньше Юра казался менее «высушенным» и тощим.

— Жив.

— Что она сказала?

— Извинилась за вчерашнее. Это ты ей рассказал? — спросил Тору, отводя взгляд. Он почувствовал себя смущенным подростком, наблюдающим за чем-то запретным.

— Она сама помнит, наверное.

«А ты не помнишь, — подумал Тору, — или мне всё-таки привиделось?»

— Нет же, не то, — сказал он, — про то, что я переживаю.

— А, это, — Юра махнул рукой, но оставить это без внимания не получалось.

— Мне пришлось говорить с ней об этом! — возмутился Тору, уже не пытаясь скрыть негодования. Юра прижал ладонь к виску и поморщился. — Знаешь, как гадко обсуждать с кем-то свой первый поцелуй?

— Я не обсуждал, я дарил второй, — Юра ухмыльнулся, оглядываясь.

— У тебя была девушка? — вдруг спросил Тору.

В этот же момент Юра перестал улыбаться, его взгляд стал стеклянным, почти агрессивным и…пустым? Кира не ошибалась: кажется, он действительно ещё не забыл свою бывшую.

— Хочешь начать завидовать и поссориться? — секундный холод, появившийся в его глазах, так же быстро растаял, и через мгновение перед Тору вновь стоял шутящий и смешливый Юра Кирсанов.

— На меня, между прочим, засматриваются твои подруги, — фыркнул Тору, — кто кому завидовать будет.

— Ты просто похож на корейца.

— А что корейцы? — спросил Тору. — Ты меня то китайцем, то корейцем. А японцев не жалуешь?

— Ну только Мисиму, — Юра произвёл странное движение в районе живота. Позже Тору понял, что он неумело изображал сэппуку. — А корейцев девушки любят. Я в Чиминах и Чонгуках мало понимаю, честно. Красивые мальчики, красиво поют и прыгают. Не ценитель.

— Мы вообще не похожи, — нахмурился Тору.

— Им кажется, что похожи, — ответил Юра, — если сделать тебе макияж, то точно будешь похож.

— Мужчины в России не используют косметику.

— А Киркоров? Боже мой, почему он первый, кто пришёл мне в голову? — Юра захохотал, заразив Тору.

— У тебя очень…специфический вкус, ты знал?

— Знал. Вообще, экзотику люблю. Моя бывшая, про которую ты спрашивал, азиатка. У неё дед якут.

— И ты её целовал? — спросил Тору.

— Не только.

— А как целовал?

— В смысле? — Юра вопросительно поднял бровь. — Тебе показать или что?

— Не надо, — цокнул Тору, — просто спросил, как друг друга. Потому что сам вчера по полной облажался.

— Да в первый раз всё так, — ответил Юра, покашляв. После приступа смеха его голос звучал более хрипло, чем раньше, — ну так себе, не знаю. Не знаю, как сказать. Как у неудачников. И думаешь потом, что это ты неудачник, а это всего лишь первый раз. И переживать даже не надо.

«Даже первые попытки самоубийства бывают неудачными, — вспомнил Тору, — как у Осаму Дадзая. Делает ли это его неудачником?»

— Я был пьян.