Дневник, 1893–1909

Молодой хозяин дома очень внимательно и с любопытством слушает прения о предметах, доселе совершенно для него новых. Он крайне предупредителен к присутствующим, так что, когда понадобилась для подписания журнала чернильница, то он сам принес ее из соседней комнаты. Уходя, я говорю ему, что пришлю для прочтения вновь напечатанный мной в Париже том дипломатической между Россией и Францией переписки, отметив, как я сделал это для Государя, те страницы, кои заслуживают его внимания, но с просьбой непременно прочитать эти страницы. Он отвечает: «Обещаю Вам прочитать. Можете после меня проэкзаменовать».

Март

3 марта. Воскресенье. Во втором часу дня на Невском проспекте, около Публичной библиотеки и Гостиного двора бунтует толпа рабочих, предводительствуемых учащейся молодежью с красными знаменами. Жандармы, казаки, полиция с нагайками окружают толпу и арестуют главных бунтовщиков, как слышно, в числе ста двадцати четырех человек.

4 марта. Понедельник. Приезжает к жене моей княгиня Юсупова по поручению императрицы Александры Федоровны просить о том, чтобы отдана была зала нашего штиглицкого рисовального училища для помещения устраиваемой под покровительством императрицы выставки произведений Фаберже, а также старинных эмалей и табакерок на пользу школ Патриотического общества[699]. Одновременно сначала телефонирует и потом приезжает князь Владимир Орлов с таким же поручением. Жена моя отвечает, что она состоит только почетной попечительницей, а что училище управляется советом, который должен по этому предмету сделать подлежащее постановление. Ввиду близкого отъезда императрицы Марин Федоровны в Данию требуется немедленный ответ и немедленное открытие выставки, поэтому ответ жены моей принимается за отказ с выражением некоторого неудовольствия и недоумения.

6 марта. Среда. В Соединенных департаментах продолжается рассмотрение нового Уголовного положения. Обсуждая статью об оскорблении в печати, Сабуров и я предлагаем наказывать журналистов не только тюрьмой, но еще и денежным штрафом. Предложение встречает большое сопротивление, но в конце концов принимается. Разномыслие лишь в том, что большинство ограничивает взыскание суммой три тысячи рублей, тогда как Сабуров предлагал штраф исчислять сообразно числу экземпляров, редакцией газеты выпущенных. Профессор Таганцев ссылается на примеры Бельгии и Франции, где штраф не превосходит три тысячи франков. Я настаиваю на том, что в западных государствах боятся прессы вследствие влияния ее на избирателей в представительные собрания, а что мы, не имея пред собой этого страха, должны ограждать русских граждан от тирании журнального слова.

8 марта. Пятница. Опять жаркая битва в Совете. На этот раз с Ковалевским, отстаивающим свой сильно раздутый проект художественно-промышленного образования. Отбросив много высокопарных измышлений, проект принимается в существе, но лишь в виде опыта на пять лет. Обед у германского посла Альвенслебена.

9 марта. Суббота. Получив приглашение к 3 ½ в дом Дервиза на Английской набережной на открытие вышепомянутой выставки, отправляемся туда и застаем там все царское семейство в полном сборе. Жена моя, дав за вход одну тысячу рублей, удостаивается выражения благодарности императрицы Александры Федоровны!? Кроме интересных безделушек изобретательного Фаберже, заслуживают внимания: табакерки Дурново, миниатюры Куракина, герцога Лейхтенбергского, табакерки Юсупова.

10 марта. Воскресенье. В 10 часов осматриваю выставку старинных русских портретов в Академии наук; нахожу весьма мало нового. Я хотел сделать такого рода историческую выставку на будущий год по случаю празднования двухсотлетия существования Петербурга. Мысль моя была одобрена Государем, но ее предвосхитил великий князь Константин Константинович и, изуродовав ее, обратил на пользу какого-то благотворительного учреждения.

И марта. Понедельник. После общего собрания в Гражданском департаменте сенатское разногласие о том, обязан ли город Муром содержать церковь, построенную Иоанном Грозным. Заявляю о необходимости распределить исторические памятники на имеющие лишь местное или общегосударственное значение и сообразно тому возложить издержки на их содержание на местные средства или на Государственное казначейство.

12 марта. Вторник. Вечером совещание у Чихачева: Герард, Тернер, Семенов, я обсуждаем программу, выработанную Ковалевским для занятий Особого совещания. Я вспоминаю слово Репетилова: «О чем бишь нечто? Обо всем».[700]