Дневник, 1893–1909

После того говорит Трепов, выражающийся всегда с большой ясностью, откровенностью и определенностью. Он заявляет, что вследствие отсутствия согласия между министрами он часто находится в полном недоумении о том, чего желает правительство, а вследствие того и в недоумении о том, что ему самому делать надлежит. Признает необходимым как можно скорее установить единство министров с председателем во главе этого Совета. Он повторяет то, что сказано было Витте, что революционные силы сплочены, организованы и успешно и быстро подвигаются вперед, что нас ожидает, несомненно, кровопролитный переворот, которому одни полицейские силы, конечно, не могут противостоять. В пример своего бессилия и беспомощности он приводит, что ему в настоящее время хорошо известна шайка анархистов, которая, израсходовав свои средства, решила ограбить почту, проходящую по степной, открытой со всех сторон, дороге. По существующему порядку он будет в состоянии задержать эту шайку только тогда, когда она убьет почтальона и ямщика, почту сопровождающих. На днях в одном губернском городе было собрание, подражавшее собранию московскому. В нем участвовали три податных инспектора, о чем Трепов уведомил министра финансов, но последний оставил его уведомление без последствий.

На это Коковцов возражает, что он не мог уволить этих инспекторов потому, что председательствовавший на собрании предводитель дворянства не подвергся никакому взысканию.

А. Сабуров говорит, что он вполне соглашается с тем, что говорил Витте, но что существует еще другая сторона предлагаемой реформы, а именно — чтобы проектируемый Совет министров и кабинет не сделались всесильными, безответственными, бесконтрольными.

Я решаюсь несколько укорительно обратиться к присутствующим, останавливая их внимание на том, что, по заявлению Трепова, над нами висит грозная туча, на нас надвигается гидра, с которой надо бороться; между нами должна идти речь о том, какой инструмент, какое оружие могут быть признаны довольно сильными, крепкими, чтобы одержать победу; вот в чем заключается задача, требующая нашего разрешения.

После нескольких слов, сказанных Голубевым, Сольский обращается к Витте, прося продолжать начатую им речь.

Витте говорит о необходимости преобразовать Государственный совет, утверждая, что Совет, вследствие пополнения его лицами, того не заслуживавшими, потерял во всех классах населения всякое к себе уважение. Во дни, протекшие со дня моего возвращения, я видел многих великих князей, и все они со смехом говорили о Государственном совете. По моему мнению, рядом с членами, Государем назначенными, должны быть избираемы в одинаковом числе члены Совета.

Эти выбранные члены должны быть взяты из среды дворянства, духовенства, купечества и промышленного класса, а равно должны быть допущены делегаты от высших учебных заведений.

24 сентября. Суббота. Заседания совещания Сольского относительно устройства выборов в Государственную думу на Кавказе. Министр внутренних дел Булыгин, внесший представление, настаивает на том, чтобы это представление было рассмотрено. Я утверждаю, что в настоящее время, когда весь Кавказ охвачен революционным пламенем, не должно быть и речи об устройстве там выборов в Государственную думу. Меня поддерживает Шванебах. Витте, в душе своей согласный со мной, не хочет делать неприятности Воронцову, предлагает потребовать от наместника дополнительных сведений, указав ему на многочисленные замечания, кои в это заседание сыплются от большинства членов.