Дневник, 1893–1909

12 декабря. Понедельник. Постыдное для Плеве заседание общего собрания Государственного совета. Великий князь Михаил Николаевич устраивает торжественный прием вновь назначенному членом Совета великому князю Сергею Александровичу. Членам Совета предписывается приехать в праздничной форме, великий князь обходит поставленных по старшинству членов, пожимая им руку, и, наконец, Плеве читает журнал, в коем говорится о благоговейной благодарности Совета к Государю за назначение великого князя. Я требую журнал, мной составленный, при назначении членом Совета наследника престола, нынешнего Государя, в коем никаких подобных выражений подобного подлого низкопоклонничества не существует, и по окончании заседания громко говорю великому князю Алексею Александровичу, что ему должно быть обидно, что при назначении его Совет не считал, что должен чувствовать благоговейную благодарность, как при назначении его младшего брата.

На замечание мое, обращенное к Плеве, о том же, он отвечает мне, что при внимательном чтении написанного им журнала я увижу, что эти слова могут относиться к Совету столько же, как и к самому великому князю. Каков негодяй!..

13 декабря. Вторник. Победоносцев сообщает мне несколько любопытных писем и записок, полученных им от покойного Государя в первый год царствования.

6 марта 1881 г. Благодарю от всей души за душевное письмо, которое я вполне разделяю. Зайдите ко мне завтра в 3 часа, с радостью поговорю с Вами. На Бога вся моя надежда.

Александр[401]

14 марта. На записке Победоносцева такого содержания: Позволяю себе всепокорнейшее просить Ваше Императорское Величество прочесть прилагаемое письмо, полученное мной из-за границы от Павла фон Дервиза и особую прилагаемую при сем записку. Высочайший ответ: Благодарю очень за письмо Дервиза и за газетные статьи, которые прочел с интересом и большей частью разделяю вполне эти взгляды.

18 марта. Пожалуйста, заезжайте ко мне сегодня в 2 часа. Давно с Вами не видался и желал бы переговорить о многом.

20 марта. Пожалуйста, любезный Константин Петрович, исполните мою просьбу и облегчите мне мои первые шаги. Переговорите, пожалуйста, с бароном Николаи о известном Вам предположении и передайте мне потом ваш разговор и его решение.

Ваш Александр

29 марта. Литвинов действительно назначен комендантом Главной квартиры, но это назначение не имеет ничего другого, как почетное место, на котором он ничего делать не будет.

Никогда и речи не было о назначении его для моей охраны в виде коменданта того дворца или местности, где я буду жить. Литвинов даже и не живет в Гатчине, а остается в Петербурге. Я думаю, что слухи о Литвинове преувеличены и что он вовсе не опасный человек, по крайней мере, я ничего подобного не слышал, а Литвинова я давно знаю. Жена его действительно распутная женщина и жила со многими, но о политической неблагонадежности я тоже никогда не слыхал.

Будьте покойны, Литвинов ничего общего с охраной не имеет и никогда для этого и не предназначался.

О графе Воронцове я сам думал часто и, очень может быть, я возьму его к себе именно в виде начальника Главной квартиры с тем, чтобы он постоянно был при мне.

21 апреля. Посылаю Вам для прочтения письмо Карамзиной, которое я получил из Крыма. Это опять взгляд истинного русского и понимающего настоящее наше положение.

Сегодняшнее наше совещание сделало на меня грустное впечатление. Лорис, Милютин и Абаза положительно продолжают ту же политику и хотят так или иначе довести нас до представительного правительства, но пока я не буду убежден, что для счастия России это необходимо, конечно, этого не будет, я не допущу. Вряд ли, впрочем, я когда-нибудь убеждусь в пользе подобной меры, слишком я уверен в ее вреде. Странно слышать умных людей, которые могут серьезно говорить о представительном начале в России, точно заученные фразы, вычитанные ими из нашей паршивой журналистики и бюрократического либерализма!

Более и более убеждаюсь, что добра от этих министров ждать я не могу! Дай Бог, чтобы я ошибался!

Не искренны их слова, неправдой дышат.

Вы могли слышать, что Владимир, мой брат, правильно смотрит на вещи выборного начала.[402]

Трудно и тяжело вести дело с подобными министрами, которые сами себя обманывают!

Пожалуйста, верните мне письмо Карамзиной.

Ваш от души Александр

30 апреля. Я получил сегодня утром письмо графа Лорис-Меликова, в котором он просит об увольнении под видом болезни. Я ему отвечал и принял его просьбу.

От Абазы ничего еще не получал, но, впрочем, завтра его докладной день, так что, может быть, он лично передаст свою просьбу, и посмотрю, как с ним быть.

Сегодня утром был у меня Набоков, который вовсе не находит ничего обидного для себя в манифесте и вполне разделяет сущность манифеста. Моя мысль — назначить на место Лориса графа Игнатьева, человека, на которого я могу вполне надеяться, а на его место — еще подумаю и переговорю с ним же.