Дневник, 1893–1909

И. Н. Дурново — председатель Комитета министров. По выражению Грибоедова, будучи из бессловесных, достиг до степеней известных. Отец его, быв управляющим Неплюевых, составил себе кой-какое состояние, воспитал сына в Артиллерийском училище. Способности сына не обещали ему карьеры на этом военно-ученом поприще, он вышел в отставку и попал в уездные предводители, а потом и в губернские. Оттуда в губернаторы Екатеринославской губернии, где лежат большие имения, принадлежавшие графу Игнатьеву, который при назначении министром внутренних дел взял его себе в товарищи. Свалился Игнатьев[517], попал в министры граф Толстой. Дурново продолжал кланяться и ему, как кланялся его предшественнику; похоронив Толстого, Дурново попал в его преемники. Тонко изучая, где сила и в какой форме следует льстить тому или другому. По смерти Александра III он заявил Николаю II, что место председателя Комитета министров было ему обещано и, хотя императрица Мария Федоровна утверждает, что это наглая ложь, председательское место было ему отдано с 30 тысячами содержания и так далее. Нынешней весной он выступил шефом мнимо дворянской партии, олицетворенной двумя beaux frèr’ами[518] Сипягиным и Шереметевым[519]и вдохновляемой негодяем Мещерским. Явились ходатайства губернских предводителей дворянства о даровании денежных льгот дворянству. Один из них — рязанский Муромцев при представлении Государю заговорил о дворянском вопросе и просил государя назначить Дурново председателем назначаемого по сему предмету комитета[520]. Вероятно, он был подослан самим же Дурново, который добивался этого назначения, находя, что его положение председателя Комитета министров, куда вносятся лишь второстепенные по назначению дела, слишком маловлиятельно. И вот началась кутерьма: молодому императору подсунули рескрипт, наобещавший дворянству множество благодеяний неудобоисполнимых. Начались заседания, в коих затронуты были все стороны государственной, народной, сословной жизни. На первых же порах произошел характерный инцидент. Под видом представления на высочайшее утверждение на основании работ комиссии был написан журнал слогом «Гражданина», заявлявший, что в Росси ничего, кроме дворянства не существует, а в конце говорилось, что законы надо переделать на эту тему и что выработка подобных законов предоставляется канцелярии этого комитета (то есть Плеве со своим помощником Стишинским) и что законы, таким образом написанные, будут подноситься на высочайшее благоусмотрение.

Так как Воронцов, всегда спешащий уехать в деревню, подписал белый лист бумаги, который был пришит к журналу, то некоторые бесхарактерные члены комитета (Горемыкин во главе) подписали журнал, но Витте, подписывая, оговорился, что такого заключения в заседании комитета принято не было, и подал Государю отдельную записку, вследствие коей Государь сделал отметку не об утверждении, а лишь о прочтении им помянутого журнала.

Чего ожидать, как не пошлостей от людей, способных на подобные проделки!

1898

Апрель

19 апреля. Проведя зиму во Франции, после сильного припадка подагры в ноябре месяце, с возвращением весеннего солнца, возвращаюсь в Петербург, все тот же непривлекательный Петербург.

Приехав утром в понедельник, 13 апреля, поспеваю на заседание общего собрания Государственного совета, где спорят против Витте за его предложение повысить пошлину на суда иностранной постройки, занимающиеся судоходством в России[521].

На другой день после приезда императрица Мария Федоровна приезжает в наше рисовальное училище осматривать выставку картин итальянских художников и по этому случаю осматривает залы неизвестного ей доселе музея нашего училища.

В противоположность за многие годы выказываемой ею жене моей и мне грубости на этот раз выказывает чрезвычайную любезность.

В пятницу 15-го собираю Совет Исторического общества.

Август

6 августа. Прошло четыре месяца, и ни одной строчки мне не удалось написать. Много было хлопот с богословским делом, в котором я был просто обманут горным инженером Ауэрбахом, но которое, в конце концов, благодаря своим огромным естественным богатствам начинает выходить из денежных затруднений и обещает хорошие результаты. С другой стороны, мало было утешительного в ходе судеб Отечества.

Юный царь ничем о своей личности и зависящей от личности деятельности не проявляет. Два часа в день посвящены слушанию докладов, вроде того, как ученики слушают лекции, а затем жизнь течет своим сереньким порядком посреди мелких сплетен, дрязг, интересов, в кругу мелких людей, среди коих он, бедный, не умеет разобраться. Родственники выпрашивают разные подачки и милости, например, братья Ольденбургские в день коронации выпросили сложение с них долга в 500 тысяч рублей, а так как деньги были заняты в Департаменте уделов, то Государь за неосторожное обещание должен был заплатить эту сумму из своих собственных (кабинетских) сумм.

Зина Лейхтенбергская выпросила 600 тысяч на уплату своих долгов и т. п.