Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Четверг. 9-е ноября. Утром с десяти до часу был на приходском Отделе, а вечером с пяти до половины девятого на своем Правовом отделе. Здесь, пожалуй, было последнее заседание, так как работу мы окончили и заслушаны были доклады для внесения на пленарное заседание. Очень тепло мы распростились с своими сочленами. Члены Отдела благодарили меня как за «умелое» ведение и руководство ими, так и за ту «благотворную атмосферу», какая все время была у нас. Я им тоже отвечал соответствующею благодарностию.

Продовольственное дело в Москве считается газетами «катастрофическим». «Правительство Комиссаров» обратилось ко всем воюющим державам с предложением перемирия, а затем — выработка условия мира. Только не знаю, кто будет считаться с ним?

По-видимому, зима начинается: холодно и снежно.

Пятница. 10-е ноября. Сегодня, в половине десятого по пути на Собор я был задержан гражданским погребальным шествием, растянувшимся более версты. То были большевистские похороны жертв междоусобной брани. Из толпы выделялось множество красных гробов, с красными венками и знаменами и плакатами с известными революционными надписями. Тут были и рабочие-красногвардейцы вооруженные, и солдаты, но больше всего женщин. Изредка слышалось погребальное пение «Святый Боже», а то все раздавались революционные песни, вроде «Вы жертвою пали»*. Похороны носили гражданский характер, так как не видно было ни священнослужителей, ни хоругвей и крестов. Погребение совершено на Красной площади, у Кремлевской стены, между Спасскими и Никольскими воротами.

Суббота. 11-е ноября. Пленарное заседание Собора* под моим председательством. Мною предложено было новое распределение занятий Собора* ввиду скорого перерыва, к 15-му декабря, а то может быть и раньше — вынуждено по тем или иным обстоятельствам. А между тем принципиальные вопросы еще не разрешены, каковы: о высшем церковном управлении, об епархиальном и о приходе. Я и предложил усилить занятия в этих отделах, а — в других прекратить. Вместе с тем я просил иметь уважение к слову и не злоупотреблять им в излишних речах. Предложение мое было принято. Обсуждался затем начатый еще в прошлом заседании доклад о проповедничестве. Я был против постановки его на общее соборное обсуждение по высказанным раньше соображениям. Я оказался правым, так как пустословие началось вовсю — о необходимости или необходимости проповеди. Вторая половина заседания, затянувшегося до половины четвертого, была посвящена обсуждению вопроса о бывших похоронах жертв революции и о предстоящих — юнкеров, студентов, курсисток. Одним из соборян-крестьян* указывалось на недопустимость совершения на Красной площади, в близком соседстве с московскими святынями, гражданских похорон жертв революции. По этому вопросу высказывались разные мнения. Граф Олсуфьев* охарактеризовал эти похороны как кощунство над православием. Протоиерей Добронравов, законоучитель юнкерского Александровского корпуса, разрушенного теперь большевиками, заявил, что к нему обращались представители университетского студенческого комитета по устройству погребения убитых юнкеров*, студентов, курсисток и сестер милосердия, и приглашали его принять участие на похоронах 13-го ноября. Похороны будут носить церковный характер. Они же через него просили и членов Собора принять участие в этом печальном торжестве. Члены Собора изъявили на это свое согласие. Но тут важен вопрос, как бы участие в этих похоронах не было истолковано в религиозно-партийном смысле. Поэтому иными высказывалась мысль, чтобы одновременно было совершено отпевание и погребенных на Красной площади. Но дело в том, что не было известно — не отпеты ли они уже раньше в храмах. Притом же нет приглашения ни от кого на такое непрошеное отпевание. Поэтому постановлено было: поручить митрополиту Платону чрез сношение с надлежащими организациями выяснить: было ли совершено отпевание над прахом тех убитых в дни междоусобной брани воинов и рабочих, кои погребены 10-го сего ноября на Красной площади, а о последующем доложить Священному Собору в одном из ближайших заседаний для суждения о совершении чина отпевания или панихиды на могилах усопших.

Постановлено также завтра в храме Христа Спасителя отслужить по постановлению Собора панихиду по всем убиенным в междоусобной брани. Служить я буду*.

В конце заседания профессор С. Н. Булгаков огласил составленный особой комиссией во главе с архиепископом Анастасием текст воззвания Собора, касающегося происшедшего междоусобия и резко осуждающего обстрел святынь Кремля. Это — поистине «Соборный плач»* о поругании святынь России. Автором его — С. Н. Булгаков. Написано сильно и колоритно. Это, кажется, второе послание, написанное им. Первое — по поводу Учредительного собрания.