Дневник. На Поместный Собор. 1917–1918

Понедельник. 13-е ноября. С десяти до четырех вечера я провел в Кремле у митрополита Платона и архиепископа Михаила, остающихся там. Они меня не отпускали, и я трапезовал с ними. Преосвященного Михаила застал за портняжеским делом, он что-то, какую-то принадлежность несложного монашеского туалета, чинил. Грустное впечатление производит Кремль своим безлюдьем и руинами. Митрополит Платон, бывший в Синодальной ризнице, рассказывал о страшном разрушении, произведенном в ней двумя снарядами, попавшими в окно и разорвавшимися внутри. Не всех еще впускают в Кремль, а по пропускам. Долго ли такое стеснение будет продолжаться, — неизвестно. А между тем 19-го предположено освящение Храма и вообще Кремля от осквернения, а 21-го интронизация Патриарха.

В четыре часа с митрополитом Платоном пешком отправились в Епархиальный дом на собрание Собора*, которое и происходило с пяти до девяти под моим председательством. Предметом обсуждения был доклад Отдела об имущественном положении духовенства — о разделе братских доходов, — вопрос, что называется, злободневный и служивший предметом рассмотрения на всех епархиальных съездах. Как и всякий «шкурный» вопрос, он и здесь возбудил [два слова нрзб.] прений. Противники возражали вообще против такого экспроприаторского способа улучшения материального положения псаломщиков через отнятие известной части от священников, положение которых тоже нищенское; и что вопрос этот нужно оставить до определения вообще отношения государства к Церкви. После долгих прений большинством все-таки решено согласиться с Отделом об изменении существующих норм раздела братских доходов по закону 1873 года, в силу которого псаломщики получали одну четвертую часть, и теперь определены нормы для трехчленного причта такие: 3, 4, 6. Общее положение таким образом принято, и для следующего заседания остаются еще статьи.

14-е — 16-е ноября. Вторник — четверг. Не могу быть ежедневно аккуратным и откликаться на те или иные события, быстротекущие, как в калейдоскопе, потому что буквально целый день занят заседаниями, то пленарными, то частными. А теперь я еще председательствую, и меня, что называется, «шарпают» на все стороны. В эти дни идет обсуждение доклада «моего» Отдела о правовом положении Церкви в государстве. Опять много говорят, хотя я всячески ввожу ораторов в русло, что иным, конечно, не нравится. Но всем не угодишь. Как посмотришь, мало подготовленных людей к серьезной Соборной работе. Поговорить вообще, — еще туда-сюда, особенно на так называемые злобы дня.

Во вторник митрополит Платон докладывал Собору* о выполнении им поручения Священного Собора о большевистских похоронах у Кремлевской стены. «Когда я, — говорил Митрополит, — сказал коменданту*, что было бы желательно, если бы со стороны новой власти последовала просьба к Собору о совершении церковного отпевания над могилами, комендант, — надо заметить, очень хороший человек, — заявил, что он с готовностию исполнит все в этом направлении и немедленно отправится к командующему войсками (солдату Муралову)* для переговоров». Затем Митрополит сообщил о посещении им патриаршей ризницы с комендантом и архиепископом Михаилом. «При входе в ризницу вместо охраняющего солдата был воткнут в кольцо двери один штык. Я вынул штык и вошел беспрепятственно в первую дверь ризницы. Внутренняя дверь ризницы была заперта. Осмотр ризницы показал, что здесь произошло не несчастье, а полная катастрофа. Требуются большие средства и много времени, чтобы привести ризницу в надлежащий вид. По моей просьбе командир распорядился, чтобы к ризнице приставлен был гвардеец. Гвардеец был направлен, но стоял только день, а на следующий день 13-го ноября ризница была уже без караула. 13-го ноября я получил от коменданта письмо с извинением, что до сих пор он еще не получил ответа от командующего войсками.

Член Собора П. И. Астров довел до сведения Собора о тех ложных речах, которые пошли в народе по поводу похорон юнкеров и студентов* 13-го ноября. Народ говорит с укором в сторону духовенства: „К богатым пошли, а на наши похороны не пришли“. Духовенство не пошло на похороны 10-го ноября, — говорил Астров, — не потому, что оно не хотело, а потому, что никто из организаторов похорон не просил духовенство о совершении молитвы. Простые же гробы и простые покрывала похорон студентов и юнкеров показывают, что хоронили не богатых, а бедных.