Дневник нескончаемого ПИРа

День пятый. Соучредительница Аутсайдервиля пообещала оцифровать работы и дать фломастеры с альбомами. Дальше видно будет, по ходу пошлют фотки своим специалистам. Хочу выставку-продажу. Подрабатывать таким способом было бы классно, хотя писать мне нравится больше, чем рисовать. Панель моих художественных возможностей милипусечная. Когда я рисую, я исхожу скорей из своих умений, а не из задумок по смыслу. Смысл в рабстве у неумелости. Но может здесь рабство имеет смысл? Великим и могучим русским языком я владею куда лучше. Поэтому сейчас я ещё с удовольствием пишу, а не кидаюсь в художества. Хотя… Часто мне бывает свойственно втягиваться в процесс. Стоит только начать чем-то заниматься, заставить себя – и я уже кайфую от происходящего.

Недавно в ПИРе проводила опрос – что мне делать – петь, писать, рисовать. Большинство проголосовало за «все вместе». Ведунья моя Сашка говорит – ты делай, а говорить об этом бесполезно, разве что говорение внутри книги. Рассуждать, анализировать, делиться переживаниями посредством печатного текста – несомненно приятно. И, вполне возможно, очень даже полезно, хочется надеяться, что не только для меня. Интереснее всего касаться психиатрического опыта, это будоражит – потому ли, что психиатрия сама по себе загадочная и любопытная или потому, что организм помнит, какой умопомрачительный коктейль гуляет в крови при обострении. Здоровая обыденность порою мало одухотворена, прозаична. Но в нее можно и нужно усилием воли и мысли вносить великие идеи.

Вчера приехал Колян, припер два батла коньяка, один я спрятала. Хорошая новость: его дочку из детдома взяла приемная семья – открыты к общению и тоже любят рок. Коля снова вспоминал, как жил в лесу на Алтае, искал родники при помощи маятника, изучал Некрономикон. Его разговоры про Майтрею и архангела Михаила меня радуют. Люцифер – первенец Бога.

14 ноября 2020. Если Бог такой добрый, что дал нам жизнь в море возможностей, то как он мог наводнить нашу жизнь безобразным садизмом. У Достоевского этим вопросом задаётся Иван Карамазов, собирательный образ интеллигента 19-го века. В 21-ом веке, как и в 121-ом – не стыдно об этом порассуждать.

Атеисты, кстати, тоже верующие люди. Т.к. доказать отсутствие Бога невозможно, им приходится исходить из веры в Его отсутствие.

Иван Карамазов берёт крайний случай бессмысленного насилия, которого одного достаточно, чтобы вечно бунтовать против божественного устройства Вселенной. Как можно оправдать убийство ребенка на глазах у матери? Как можно любить, верить и прославлять Бога, который допускает такую жестокость? И логически, если мы способны доказать, так сказать, невиновность Бога в крайнем случае, то и прочие случаи божественного треша оправдываются схожим образом.

Война, Эбола, казни, океан говна и крови в море возможностей.

Дьявол наказывает грешников, хорошо. Но в карамазовском случае – мальчик обидел собачку, а свора собачек его съела. Перекос какой-то…

Цинизм работает как защита от боли, если он не входит в руководство к действию (это я оправдываю жестокость своих изречений)… Слова – это тоже действие, поступок, грех – да простит меня Господь, ибо намерения мои чисты…