Дневник обезьянки (1957-1982)

«Что такое акупунктура?» – как-то спросила Шарлотта. «Это такой способ, который помогает людям бросить курить», – объяснил Серж.

Они смотрели по телевизору передачу про кабинет акупунктуры, в котором лечили собак. «Но эти собаки не курят!» – возразила Шарлотта. Ее способность рассуждать логически, как взрослый человек, порой ставит меня в тупик. Шарлотта всегда абсолютно искренна. Она не умеет притворяться, даже если это оборачивается бестактностью. На самом деле я сделала это открытие после того, как умерла Нана. Все мы ужасно горевали. Серж плакал, Кейт рыдала в голос, я ходила с опухшими глазами. Серж перешел спать на диван, где обычно лежала Нана. Шарлотта? Она играла на кухне в мячик.

– Нана умерла, – сказала я. – Это очень печально, тебе не кажется?

– Конечно, печально, – ответила она спокойным голосом, который я приняла за равнодушный. – А почему папа плачет?

– Потому что Нана умерла. Ты же знаешь, Шарлотта.

– А, понятно.

Вот и вся ее реакция. Два месяца спустя мы перезахоронили Нану в моем саду в Нормандии. Жизнь продолжалась.

…Я услышала громкий плач, доносившийся с вершины холма, и выскочила на улицу. Шарлотта рыдала взахлеб, и Кейт тщетно пыталась ее успокоить. «Что случилось?» Кейт рассказала, что, когда они поднялись на холм, Шарлотта вдруг побледнела и расплакалась: она увидела могилу, в которой была похоронена Нана. Бедная девочка принялась скрести ногтями землю и причитать: «Ее больше нельзя потрогать! Ее больше нельзя потрогать!» Она столкнулась с реальностью смерти. Не с болезнью, не с похоронами, а с простым фактом: умершего больше нельзя потрогать.

В другой раз, когда мы сидели в ресторане, она нарисовала собаку – разумеется, это была Нана. Она хотела подарить рисунок Сержу.

– Если я дам ему рисунок, он расстроится? – спросила она.

– Нет, не думаю, – ответила я.

Серж посмотрел на рисунок и заметил:

– Ты забыла нарисовать ей соски.

И Шарлотта принялась старательно дорисовывать недостающие детали. Вдруг на лист бумаги упала крупная слеза. Шарлотта вспомнила, как выглядели эти розовые кнопки на пузе собаки, и не сдержалась. Так она устроена. Скрытная, вся в себе, но очень верная и ничего не забывающая. Я уверена, что она неосознанно завидует Кейт. Она часто говорит, что Кейт повезло, потому что она несколько лет была единственным ребенком в семье и ей ничего не надо было делить на двоих. Честно говоря, эта мысль раньше никогда не приходила мне в голову. Я думала о переживаниях Кейт, о том, как она воспримет появление младшей сестры, но только не о чувствах Шарлотты. Сейчас я ее понимаю. Я часто беру ее куда-нибудь с собой, только ее одну, и о чем-нибудь ей рассказываю. Она помнит каждое сказанное мной слово, каждый мой поступок по отношению к ней. И все это она держит в себе.

Сколько раз я невольно обидела тебя? Моя маленькая Йот-та, мое грустное сокровище. Я знаю, что у тебя светлая душа. И такая яркая личность, что порой мне кажется, что ты живешь на земле давным-давно. Ты такая умная, что рядом с тобой я иногда чувствую себя полной дурой. Такая утонченная, что я выгляжу неотесанной деревенщиной. Я думаю, что у тебя много разных талантов, и каждый из них уникален.

У Шарлотты очень своеобразное чувство юмора, редко встречающееся у детей. Она умеет смешить людей как профессиональный клоун. Очень ранимый клоун. По-моему, она прекрасно знает себе цену и нисколько в себе не сомневается. Она ленивая. Она хочет всегда и во всем быть первой и злится, когда это у нее не получается. Иногда она помогает Кейт. В свои семь лет она умеет быть не менее саркастичной, чем Серж. Стремление во всем быть лучшей, самой хитрой, самой умной избавляет ее от страха. Она нисколько не боится Сержа и разговаривает с ним на равных. Она понимает, что ничем не рискует, тогда как Кейт приходится вести себя осторожно.

Знаешь, Шарлотта, в один прекрасный день мы с тобой вместе посмеемся над всем этим, в том числе над твоей ревностью к чужим воспоминаниям.

Если я заговариваю о каком-нибудь событии, случившемся много лет назад, или о старом фильме, она непременно спрашивает: «А я тогда уже родилась? Или была одна Кейт?»

В тот день, когда ты родилась, ты сделала своего отца счастливым. Как, разумеется, и меня. Целую тебя. Я тебя люблю и буду любить всегда.

* * *