Дневник обезьянки (1957-1982)

В то лето Анн-Мари Рассам, жена Клода Берри (мы с Сержем дружили с этой парой) посоветовала Мишелю Пикколи предложить мою кандидатуру на главную роль в фильме «Блудная дочь» некоего Жака Дуайона. Почему-то я решила, что это пожилой седовласый протестант, чем-то похожий на Алена Рене. Каково же было мое удивление, когда, открыв дверь на звонок в нашем доме, я увидела на пороге невероятно красивого молодого мужчину с горделивой, как у индейца, осанкой. «Что вам угодно?» – спросила я и услышала в ответ, что его зовут Жак Дуайон и что он пришел поговорить со мной о сценарии его будущего фильма. Он хотел предложить мне сыграть роль главной героини – молодой женщины, влюбленной в собственного отца и переживающей глубокую депрессию. Я пригласила его войти. Кажется, я сразу провела его в свою комнату – свое убежище, где хранились мои вещи, детские сувениры, фотографии, мои дневники и письма, – чтобы он понял, что я не игрушка Сержа, а самостоятельная личность. Серж в это время был внизу, заказывал лучший столик в лучшем ресторане, намереваясь, как всегда, «дирижировать» (его выражение) ужином. Возможно, я даже поцеловала Жака, чем немало его удивила. Но во мне горело желание заинтересовать его собой, дать ему понять, что на самом деле мне очень близка депрессивная героиня из его потрясающего сценария.

* * *

Сентябрь

Моя депрессия пошла на спад. Я в поезде, еду в Париж.

Только что вышел фильм, который мы снимали в Лугано[177]. Чертовы прокатчики настроены хуже некуда. Не верю, что фильм до такой степени плох. Вчера я спросила у одного из них по телефону: «Рецензии появились?» И услышала в ответ: «Чем позже они появятся, тем лучше. Так у фильма будет хоть какой-то шанс на прокат». Очень смешно. Во всяком случае, достаточно, чтобы единственная в картине звезда поспешила покрасоваться на телеэкранах и нараздавать интервью. Но даже если фильм провалится, что за катастрофа? Все когда-нибудь переживают неудачу.

Мне прислали сценарий американского сериала, в котором мне предлагается вскарабкаться на Эйфелеву башню. Интересно, как они планируют заставить меня на это пойти, даже если заплатят два миллиона! И Ольге, если она рассчитывает на свои 10 процентов, придется заняться альпинизмом.

Серж расстроен тем, как движется работа над фильмом. У нас уже неделю живет сын Моше Даяна, пишет вместе с Сержем сценарий. Лично я думаю, что фильм Сержа должен оставаться фильмом Сержа, а не превращаться в плод компромисса. Не знаю, что будет дальше. Может, он поищет другого продюсера? У них все меняется каждый день, и я в их дела не вмешиваюсь, тем более что Арнон[178] и Серджо ведут себя как влюбленная пара. Ты критикуешь А., и Серж с тобой соглашается, но потом тебе звонят и объясняют, как ты не права, потому что А. – прекрасный человек и умеет находить звезд. Сержу все это льстит. Эта история тянется уже месяц.

Суббота 22 сентября

Я замерзла. На улице солнечно, а я вся дрожу. Делать ничего не могу и только бесцельно слоняюсь по комнате. Пытаюсь размышлять о своей жизни, но мне так страшно и одиноко, что хочется лечь и уснуть. Я трусиха.

Серж, который в Нормандии вел себя ужасно и пил как сапожник, сейчас изменился. Он всем доволен. Это правда, все его мечты постепенно осуществляются: фильм, книга и особенно диск[179], который пользуется бешеным успехом. Ко мне он очень внимателен и с пониманием относится к тому, что я меняюсь по-своему. Я странно себя чувствую. Не знаю, чего я хочу, – если забыть, что я хочу всего.

В то же время я понимаю: что бы ни произошло, я никогда не буду счастлива без Сержа. Если я от него уйду, я всю жизнь буду жалеть, что бросила уникального человека. Но возможна ли жизнь втроем? Не знаю. Но каким-то образом чую, что Серж не способен ни с кем меня делить, даже в мыслях. Впрочем, я и сама на это не способна. Вчера мы с ним говорили об этом. Мы вместе ужинали. Мне было так хорошо рядом с Жаком и Сержем. Возможно, это могло бы стать самым счастливым днем в моей жизни. Если бы Серж полюбил Жака и они ушли бы от меня вдвоем, я не слишком горевала бы, зная, что они вместе и счастливы. Я не хочу приходящего любовника и не хочу терять друга. Я хочу ЖИТЬ. А еще в августе мечтала о том, чтобы умереть.

Меня изумляет, что меня любят. Что такой милый человек находит меня интересной. Может, все это мне снится? Мне нравится сидеть рядом с ним, ходить рядом с ним, держать его за руку и видеть, как они с Сержем смеются. Хорошо, что Сержу удается рассмешить этого грустного парня. Но мне страшновато от этого нового чувства. Я трогаю свои губы и сама себе задаю вопрос: это улыбка или открытая рана?

Четверг