Дневник парижского горожанина

636. Далее, в указанное же время, на последней неделе сентября, некие жители Парижа, люди с добрым достатком, составили между собой сговор весьма проклятого свойства[1855], ибо ими было приказано, дабы в Париж позволено было въехать множеству шотландцев, носивших красные кресты[1856], их же было до IIc или более того, они же вели с собой около сотни из своих людей, самых сильных и отважных, носивших белые кресты[1857], и руками, связанными весьма простыми узлами, и оружием, прикрытым [одеждой], им же предстояло прибыть через ворота Сен-Дени и Сент-Антуан, тогда как вокруг Парижа в засаде должны были разместиться III или же IIIIm арманьяков, в оврагах и прочих скрытых местах, каковых вокруг Парижа было достаточно и даже более того, им же следовало привезти своих пленников около полудня, когда страже у ворот пришло бы время обедать, им же следовало перебить всю стражу у ворот и всех прочих поблизости, входящих или же выходящих, будь то в полях или же в самом городе, и далее занять обе бастиды[1858], о каковых сказано было выше, и после чего отправить за теми, кто скрывались в засаде, и всех изрубить мечами. Но Господь, сжалившись над городом, позволил прознать о проклятом их побуждении, и собственный их порыв обратил против них самих, как говорит псалмопевец[1859]: «Кто рыл и выкопал яму, сам в нее упадет.», ибо часть из таковых лишилась головы, другие же — отправились в изгнание и лишились своего достатка, и жен и детей своих ввергли в нищету, и подверглись осуждению вкупе со своими наследниками, и навлекли на себя ненависть обеих сторон[1860].

637. Далее, на этой же неделе обнаружились иные[1861], продавшие сказанный город за денежную сумму, каковую им предстояло получить, им же предстояло прибыть в канун праздника Св. Дионисия[1862], и на малых лодках проникнуть во рвы, что между воротами Сен-Дени и Сент-Оноре, ибо в таковом месте никого не было, и далее всех перебить, как о том сказано было ранее. И как то воистину известно, первые ничего не знали о вторых, как они в том сами признались, и как то оглашено было на Крытом Рынке[1863] когда им рубили головы. И таковым же лодочникам следовало проникнуть [в город] в день праздника Св. Дионисия[1864], они же строили планы весьма жестокого свойства и собирались в полях вкупе с самим городом пролить весьма много крови, не щадя ни детей ни женщин, тогда как славнейший мученик, монсеньор Св. Дионисий[1865], не пожелал остаться безучастным к жестокости, каковую они желали учинить в добром городе Париже, и каковой город ему уже ранее случилось охранить от таковой погибели многих еще более грозных, святой своей молитвой.

1434

638. Далее, в пятницу на XXIX день января тысяча IIIIc XXXIIII года, в Париж гнали великое множество скота, как то около IIm свиней, великое множество [рогатого скота и великое множество] овец, арманьяки же, каковые здесь имели своих наушников, вышли им наперерез несколько далее Сен-Дени, капитаном какового [города] был некто по имени Ла Гир[1866], их же было числом вдвое более чем тех, кто гнали скот, и каковых же они разбили и убили из таковых большую часть, и захватили добычу и купцов, и таковым положили для освобождения весьма тяжкий выкуп, и покончив с резней, отправились на поле собирать пленников, и всем, безразлично живым или мертвым, носившим на себе английские знаки[1867] или же говорившим по-английски, перерезали горло, при том, что возвращаться на поле боя и перерезать горло христианам, каковые ими же были убиты, представляется делом весьма бесчеловечным.

639. Далее, на следующей за тем неделе, они же ночью проникли в Витри, каковой ограбили до нитки и сожгли огнем, при том, что на следующий за тем день бывшие в Париже пустились за ними в погоню, и тогда же XIII бедных пахарей, двигавшихся за парижанами вслед, несколько отстали от такового отряда, желая разыскать и вернуть себе некую вещь, им принадлежавшую, о чем прознали арманьяки и выступили против них, и в скором времени таковых схватили и перерезали им горло.

640. И в указанное же время они заняли город и замок Бомон[1868], а на XXVII день февраля у парижан отняли столько лошадей[1869], столь то могли, но добравшись до места, в скором времени положили для себя лучшим искать спасения в бегстве, при том, что даже во время такового бегства, они не погнушались на обратном пути присваивать себе коров и быков, и все, что было можно, хотя и не столько, сколь им то было желаемо, и сколь ясно о том можно судить, даже лучший из них не стоил ничего.