Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

Мне было дано знать, что лейтенант Бюртэн, атаковавший японцев со 2-й сотней левее разведчиков, был тяжело ранен и оставлен на месте, так как под сильным неприятельским огнем не оказалось возможности его вынести; у командира сотни подъесаула Коптева была подбита лошадь, и он едва выбрался из деревни, преследуемый ожесточенными выстрелами противника.

Чтобы вынести Бюртэна или его тело, если он был убит, я решил атаковать Сандакан в пешем строю, так как при атаке лавою выяснилось, что впереди деревни был широкий ров. Обеим сотням было приказано спешиться и перейти в наступление, останавливаясь, где местность давала какое-нибудь укрытие, чтобы обстрелять неприятеля. Одновременно я послал командиру полка донесение, что я спешил сотни и атакую деревню с юга и прошу его поддержать мою атаку.

Пока я писал это донесение, сзади нас, казалось недалеко, послышался грохот колес артиллерии на мерзлой земле. Я задержал наступление сотен и послал урядника к начальнику колонны просить подкрепления и два орудия, чтобы покончить с японцами, которых мы окружили.

Скоро вернулся урядник, и с ним вместе подошли четыре сотни Читинского полка под командою войскового старшины Перфильева. Он передал мне, что был прислан генералом Самсоновым в мое распоряжение и что сейчас прибудет взвод поршневой батареи. В это время раздалась орудийная пальба восточнее деревни Уцзятуй — снаряды стали рваться, перелетая Сандакан и только немногие над ним, не причинив никакого вреда постройкам. После пятнадцати или более выпущенных безрезультатно снарядов пальба прекратилась.

Мы не знали, кто там стрелял, — в этом направлении должна была проходить колонна Телешова. Если же огонь был открыт взводом, назначенным подготовить нашу атаку, то это была напрасная потеря времени и снарядов, потому что оттуда не были видны фанзы, которые следовало разрушать, чтобы выбить из них неприятеля, да притом расстояние до деревни было слишком велико, чтобы можно было следить за действием снарядов.

Хотел я послать еще раз к генералу Самсонову и просить его скорее выслать нам орудия, но в это время подъехал ординарец от генерала Мищенко, вольноопределяющийся барон Вольф, и передал мне устное приказание генерала бросить японцев и присоединиться к отряду; орудиям же, направленным ко мне, было приказано вернуться назад.

Я поручил барону Вольфу передать генералу, что я вынужден ослушаться его приказания, так как на ханшинном заводе, который мы собирались атаковать, был оставлен тяжелораненый или убитый офицер — лейтенант Бюртэн. Я добавил, что буду ждать здесь нового приказания или подтверждения прежнего.

Вскоре после отъезда Вольфа я получил предписание командира полка присоединиться к полку. Так как Левенгофу было известно из моего донесения о судьбе Бюртэна, то мне оставалось только подчиниться, так как он брал на свою ответственность дальнейшее ведение дела.

Я отпустил читинцев, от души сожалея, что нам не удалось покончить с японцами, пока еще было светло. Теперь уже начинало темнеть, и артиллерии пришлось бы действовать наугад.

У нас была только одна пара конных носилок; я приказал Лоншакову назначить казаков для несения раненых и установить цепочку с уходившими читинцами, так как у нас никто не знал, где находится отряд, не знали мы также, где был наш полк. Мы провозились здесь с японцами не менее трех часов, и все колонны нас давно обогнали, уходя на юг. Стояли мы около маленькой фанзы среди гаолянового поля, вблизи не было видно дорог. Здесь мы были защищены от выстрелов с ханшинного завода небольшой складкой местности, но вместе с тем мы были настолько близко от него, что могли следить за неприятелем, если бы он попытался выйти из укрытия.

Полусотня 1-й сотни тоже ушла в цепочку, и я двинулся за нею с другою полусотнею, с тяжелым чувством оставляя позади себя убитого, а может быть, еще живого офицера и безнаказанных японцев.

Только что мы тронулись с места, подъехал ко мне урядник барон Вольф и сказал, что генерал Мищенко приказал передать под команду полковника Левенгофа из колонны генерала Самсонова Нежинский драгунский полк и поршневую батарею, чтобы выбить японцев из ханшинного завода и вынести тело Бюртэна, во что бы то ни стало. Батарее было приказано обстреливать завод с возможно близкой дистанции, шагов на четыреста, и затем штурмовать его нашему полку, так как это было для нас дело чести.

В это время подошла колонна с генералом Самсоновым во главе; он позвал меня и сказал, что деревня, где было оставлено тело Бюртэна, была им обстреляна, и затем он прошел через нее насквозь всею колонною, не видя ни одного японца. Он предложил мне ехать туда с теми частями Верхнеудинского полка, которые были под моим начальством, и подобрать тело Бюртена.