Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

20 июня. В 4 часа утра я вышел на берег реки. Весь наш полк уже был на этой стороне, он переправлялся всю ночь. Вода спала, и под утро аргунцы перешли через реку вброд, за деревнею ниже по течению. Генерал переправился на лодке в 7 часов утра, и мы сейчас же двинулись вперед. По дороге было три не особенно высоких перевала; орудия спускались на руках казаками, что задерживало движение отряда. Спускаясь с последнего перевала по тропинке, приближавшейся местами к крутому оврагу, я сорвался с высоты четырех аршин и сильно расшибся: голова была в крови, болели шея и спина: это произошло оттого, что левый глаз у меня был оперирован. Деревня, где отряд останавливался на ночлег, была недалеко, и я мог доехать до нее верхом. Я уже успел обмыть раны, когда прибыл доктор Терешкович; он осмотрел меня, справился, что у меня болело, и затем спросил, не было ли у меня свинцовой воды или арники, так как в аптеке ни того ни другого не имелось. Пришлось ограничиться примочками холодной воды. Смоченный водою носовой платок не держался на голове, и я отказался от труднодоступного лечения, рассчитывая, что раны сами когда-нибудь затянутся. Кроме жгучей боли в голове, шее и спине, от сотрясения меня тошнило и сделалось расстройство желудка. Я пробовал спать, но подушка так накаливалась от соприкосновения горячей головы, что было невыносимо. Так я промучился целый день и заснул только поздно вечером.

21 июня. Выступление в Сяосырь было назначено в

6 часов утра. Хотя я чувствовал себя совершенно разбитым, пришлось садиться на лошадь, так как лазаретных двуколок у нас не было. Мы прождали до 7 часов, ожидая приказания тронуться, наконец, было получено распоряжение идти обратно к Мицзы. Предпочитая в моем настоящем состоянии беспрерывное движение постоянным остановкам, неизбежным при следовании значительного отряда, я проехал вперед к авангарду. Мы уже перебрались через первый перевал, когда нагнал нас казак и передал приказание вернуться назад, так как отряд пошел опять на Сяосырь.

Через Тайцзыхэ мы переехали на лодках, а лошадей под седлами провели глубоким бродом. Много вьюков и все артиллерийские снаряды были подмочены. Вероятно, их не перевезли на лодках для выигрыша времени, — оправдывалось ли это обстоятельствами? В Сяосыре мы простояли один час и продвинулись далее на семь верст к югу до деревни Псяуцзяпуцзы, где остановились на ночлег. Назавтра было назначено наступление к Сыгоулину; чтобы осветить дорогу, был послан барон Корф с разъездом; верстах в пяти от нашего расположения он нарвался на японский патруль; казаки спешились и открыли огонь, один японец был убит и трое ранено; это было подтверждено на следующий день китайцами, видевшими, что одного японца похоронили, а троих отвезли на китайской арбе. Опять дождь.

22 июня. Дождь прекратился, когда мы выступали в 7 часов утра по хорошо знакомой дороге. Наш полк шел впереди отряда, имея шестую сотню головною, от нее был выслан вперед взвод подъесаула Федосеева. Командующий полком несколько раз посылал сказать Федосееву, чтобы он увеличил шаг, потому что полк наседал на авангард; выйдя из терпения, он приказал ему отделиться рысью от полка, но тот ответил, что рысью он идти не может, так как тогда он не успеет рассмотреть неприятеля.

Мы уже отошли верст 25 от места ночлега, когда нас нагнал полковник Российский и проехал вперед к головному взводу вместе с командующим полком, командиром шестой сотни и мною для выбора места бивака. Пройдя одну деревню, я заметил, что мы сбились с пути, нам следовало свернуть вправо по улице и выехать в перекрещивающуюся долину. Мы переправились через речку и ехали суживавшейся долиною. Около версты впереди нас виднелась сквозь деревья другая деревня у подножия сопок, закрывающих как будто выход из долины; в действительности это указывало, что долина здесь сворачивала в сторону или раздваивалась. Указывая на деревню, полковник Российский сказал: «Вот здесь мы станем на бивак». В эту минуту с расстояния не более 300 шагов раздался залп и обсыпал нас пулями, не задев никого. Мы бросились врассыпную назад, заскочили в ближайшую падь и по распоряжению полковника Российского слезли с коней и заняли гребень невысокого в этом месте отрога горы, чтобы отвечать огню неприятеля. Российский сам взял винтовку у коновода и пошел в цепь.

Не прошло четверти часа, как послышались справа от нас, через долину, залпы подошедших казаков. По всем вероятностям, там был генерал. Позади нас сопкою прибыл к нам на подкрепление есаул Бодиско с частью четвертой сотни.