Дневник забайкальского казачьего офицера. Русско-японская война 1904–1905 гг.

Неизвестно откуда разнесся слух, что отряд генерала Ренненкампфа понес жестокое поражение, что много убитых и раненых, и между последними сам генерал, которого видели на носилках. Конечно, такой слух мы хотели проверить, но это оказалось невозможным: кто его распространил, откуда он появился — осталось тайной.

1 июля. День ясный. В шесть часов утра Меликов ушел со своей сотней на разведку к югу.

В 11 часов утра я получил следующее предписание: «Войсковому старшине Квитке 1 июля 11 часов пополуночи № 228, от штаба полка. Князь Меликов донес, что передовая его застава в восьми верстах от Сяосыря встретила противника силою две роты пехоты и одного эскадрона кавалерии. Сейчас на поддержку отправляю пятую сотню, с которою предлагаю отправиться и Вам и принять в командование обе сотни. Причем, если окажется, что противник действительно будет наседать в превосходных силах, то задерживать его и отходить только под его напором, давая мне знать. Если же это только сильный разъезд — прогнать его и с 5-й сотней вернуться обратно, а 2-ю сотню оставить для исполнения данной ей задачи. Войсковой старшина Трухин».

Почти одновременно с получением этого предписания 5-я сотня в составе трех взводов, прибыла в деревню, где я стоял, и я отправился с нею по назначению.

Мы застали 2-ю сотню на позиции в лесу, за деревней Самяпу. Один взвод 5-й сотни стал левее 2-й сотни, другой оставлен при коноводах, а третьему взводу, под командою сотника Обухова, я приказал выехать для раскрытия неприятеля. В это время прискакал разъезд 2-й сотни из пяти казаков и донес, что за ним гнались двадцать восемь человек японской кавалерии. Чтобы подпустить японцев под выстрелы нашей цепи, замаскированной в лесу, я задержал отправкой Обухова и выставил пост из пяти казаков 5-й сотни на кряже, влево за рекой. Кряж этот выдвигался вперед и с южной стороны спускался крутым обрывом к реке и дороге, идущей из Сыгоулина.

Неприятель долго не показывался, наконец, завязалась перестрелка на нашем передовом посту. С нашей стороны стреляли приказный Жуков и казаки Машуков и Каргин, двое оставалось коноводами. После нескольких минут один из стрелявших казаков отошел к коноводам, сел на лошадь и направился к нам, очевидно, с донесением, другие два переместились немного ниже и продолжали стрелять. Казак доносил, что впереди неприятельской колонны шел пеший авангард, который подошел под самый утес, где притаились казаки; немного далее осторожно подвигался конный разъезд при офицере, который был убит при перестрелке. Казаки предполагали, что он был офицер, потому что у него был блестящий набор и сапоги, вероятно, лакированные, отсвечивающие на солнце; кроме него, было подбито три пехотинца и две лошади (впоследствии манзы подтвердили, что нами были убиты один «капитан» и один солдат, ранено два солдата и убито две лошади).

По получении этого донесения я приказал сотнику Обухову со взводом отправиться к месту, где лежали убитые, снять с них мундиры и вооружение, а с лошадей седла, для доставления в штаб дивизии, согласно приказания генерала Ренненкампфа, чтобы определить, к какой части они принадлежали. Когда Обухов скрылся за деревней Самяпу, я последовал за ним со вторым взводом 5-й сотни под начальством командира сотни есаула Шаншиева.

Впереди за горой раздалась оживленная перестрелка, и в скором времени Обухов вернулся назад. Его дозоры уже подходили к убитым японцам, когда позади их по взводу с обеих сторон сопок был открыт огонь пачками. Кряж, на котором залегли японцы, спускался в нашу сторону отвесной стеной; атаковать их с нашими силами было невозможно, и я отошел назад на позицию.

Барон Корф, бывший с заставой на сопке на нашем правом фланге, чтобы следить за движениями противника и предупредить его обход справа, видел встречу неприятелем дозоров и разъезда Обухова; в бинокль были заметны все подробности дела: японцы, по своему обыкновению, пропустили дозоры, чтобы нанести более серьезные потери крупной части, представлявшей, к тому же, большую цель, и открыли по ней огонь только тогда, когда взвод с ними поравнялся: они были построены в две шеренги, передняя стреляла с колена, задняя — стоя.

Японцы не переходили в наступление; но это еще не значило, что часть их отряда не была направлена в обход нашего левого фланга к Сяосырю, к которому они могли подойти незаметно для нас. Я не мог себе простить, что в бытность мою в Сяосыре в начале июня я не изучил местности в этой стороне, хотя не раз об этом говорил моим сотенным командирам, но они относились неодобрительно ко всякой работе лошадей, так как те были сильно изнурены предыдущими походами.

Посоветовавшись с сотенными командирами, я решил оставить для наблюдения за неприятелем взвод под командою барона Корфа, а с остальными частями отойти к полку.