Дневники, 1915–1919

Я позволила первым впечатлениям от Веббов выветриться из головы, но позвольте привести одну метафору, на которую они меня навели к концу воскресенья. Я вознеслась над гладью безмолвного бледно-серого моря, испещренного мелкой и более темной рябью, которая олицетворяла характер, любовь к жизни, гениальность и счастье. Однако «Я» не возвышалось — оно практически не существовало. Таков был итог беседы с миссис Вебб. По правде говоря, Веббы, конечно, заслуживают более бережного к ним отношения. Интересно, как уловить и передать то странное душевное беспокойство, которое миссис Вебб вызывает у меня каждый раз, когда мы встречаемся?! Только об этом забудешь, как все опять повторяется. Есть в ней какая-то безукоризненность и обезличенность. Она заставляет человека чувствовать себя незначительным и немного не в своей тарелке. Она подавляет душевную теплоту или индивидуальность. Она не приветствуют чью-либо индивидуальность. Она догадывается о природных наклонностях человека и высвечивает их своим ярким электрическим фонарем.

В субботу был проливной дождь — не лучший день для веселья. У Сидни Вебба, однако, есть защитный слой, у нее же — одни кости. Мы сели пить чай без Джорджа Янга[900]. Веббы едят быстро и много, пока я сижу с одним куском торта в руке. После чая мы вскоре покончили с нашими темами, и я начала нервничать, опасаясь, как бы не опустел буфет. Затем появился Д. Янг, который, как и все Янги, ликовал после своей победы над расстоянием и сыростью. Ему понравилась прогулка. Пока Янг переодевался, миссис Вебб наспех объяснила мне, почему она говорит, что никогда не встречала великих мужчин, да и женщин тоже. В лучшем случае, по ее словам, у них есть несколько замечательных качеств, но в целом — никакого величия. Шекспира она не ценит из-за своей дурочки-сестры, которая в детстве всегда неправильно его цитировала. Возможно, Гете[901] был великим человеком, думает она. Затем, когда мы со всем этим покончили, спустились Л. и Д. Янг, и все вместе они нырнули в какую-то интересную тему, находившуюся далеко за пределами моего понимания. Кажется, что-то о всеобщих выборах и взглядах рядовых солдат. Янг сыпал фактами, которые, думаю, не выдержали бы тщательной проверки. Он медлительный, чопорный и добродушный человек, со всей романтичностью Хилтона, но не его интеллектом; следуя своим идеалам, Джордж оставил дипломатическую работу и теперь служит морским офицером в Портсмуте[902]. После ужина миссис Вебб перестала яростно спорить и начала неприкрыто зевать. А потом настал черед и Сидни. Мне показалось, он специально говорил быстрее, чтобы скрыть зевоту, но стоило задать ему вопрос, и разговор продолжался, пока уже все не устали. Он в общих чертах обрисовал свою идею наднациональной власти и будущее переводных векселей. Скоро объем работы правительства значительно возрастет. Я спросила, буду ли я когда-нибудь в доле. «О да! Для вас, несомненно, найдется должность или даже офис. Мы с женой всегда говорим, что железнодорожный служащий — самый завидный человек. У него есть власть, и он ответственен перед правительством. Таким должен стать каждый из нас».