Дневники, 1915–1919

Боюсь, это последняя возможность сделать запись до моего пятничного отъезда в Эшем, хотя и там, бог даст, я продолжу так или иначе писать, возможно, в новой тетради. Завтра я навещаю КМ. На четверг запланирован чай с Ричмондами и, вероятно, ужин в Клубе, так что все часы расписаны вплоть до пятницы, но даже сегодня я краду время, выделенное под Софокла, а в семь уже приедет миссис Гамильтон, дабы выступить перед Гильдией. Если я куплю блочную тетрадь со съемными листами, то, думаю, смогу поймать большое количество беспорядочных мыслей. Несомненно, это чистая фантазия, но сколько же всего подчинено ей в голове человека! Несса попросила нас взять к себе детей на две недели, когда у нее родится новый. Это неизбежно, и она уже назначила точную дату — 28-е число. Слуги на неделю уезжают в Гилфорд, чтобы мы могли отдохнуть от Лиз и ее отпрысков. Таким образом, у нас будет целых семь дней полного одиночества в Эшеме — величайшее чистое удовольствие, какое только возможно в этом мире, и отсутствие слуг делает его для меня еще ценнее. Уже сейчас в доме часто никого нет. Я собираюсь прочесть свой роман и решить, что с ним делать. Книга Л. почти готова; скорее всего, в феврале он закончит[1034]. Мы допечатали «Королевский сад» и получили от Макдермотта смету на выпуск поэмы Марри. Он просит £4,5. Это кажется нам небольшой суммой за 200 экземпляров 24-страничной книги. Бумагу и обложки даем мы. Думаю, перед нами открываются новые возможности.

Погода стояла такая теплая, что камин в кабинете растапливали не более трех-четырех раз, и то лишь когда мы печатали днем. Грипп, кажется, проходит, хотя у Лотти в субботу был приступ, длившийся час или два. В продаже появились охлажденные пирожные, но ничего больше. Что касается общественных новостей, то война уже представляется незначительным инцидентом, одной из политических проделок, а газетчики сейчас кричат на каждом углу, что Россия готовится к войне[1035]. Трудно представить, как даже джингоисты смогут верить теперь в благо войны, идеалы или, хочется добавить, хоть в какие-нибудь совместные мероприятия людей. Говорят, у лейбористов хорошие результаты, а у коалиции средние. Ходят слухи, будто у Рэй большие шансы на победу; мы ходили на выборы в субботу, но Л., охваченный паникой, скорее всего проголосовал за миссис Дакр Фокс[1036].

1919

Запись от 17 декабря была последней в 1918 году. Вирджиния отправилась в Эшем-хаус 20 декабря, за день до Леонарда. Мейнард Кейнс и Дункан Грант пришли на чай в Рождество, как раз когда Ванесса рожала дочь от Дункана — на три дня раньше, чем ожидалось. Джулиана и Квентина Беллов, за которыми Вирджиния взялась присматривать во время родов сестры, Леонард привез из Чарльстона в субботу 23 декабря, и вместе с Вулфами они вернулись в Хогарт-хаус 1 января 1919 года. Тогда же у Вирджинии сильно разболелся зуб, и на следующий день его удалили с последующими осложнениями в виде кровотечения и головной боли. Мальчиков отвезли к отцу на Гордон-сквер 9 января, а Вирджиния оставалась в постели до 16 января.

Вернувшись к дневнику, Вирджиния продолжила писать в импровизированной тетради, которой пользовалась с 15 ноября (Дневник VI). Записи за 20, 22 и 24 января были сделаны там, а затем скопированы с незначительными изменениями и дополнениями в начало новой тетради за 1919 год (Дневник VII, см. Приложение 1). Титульный лист подписан:

Хогарт-хаус

Парадайс-роуд

Ричмонд

1 января, 1919

Текст за 20–24 января соответствует исправленному варианту.

20 января, понедельник.