Дневники, 1915–1919

В понедельник после череды неудач я встретилась с Марри в Клубе и мы поговорили про «Athenaeum». Успех уже начал оказывать на Марри влияние, о котором я всегда говорила. Лицо его даже румяней, чем щеки при нашей последней встрече, а ум источает свет. Да и хихикал он как школьник, и глаза сверкали, а периодическое молчание, полагаю, было вызвано приятными мыслями, но не то чтобы он признался, что редактировать «Athenaeum» куда приятней, чем сидеть в правительственном учреждении[1115]. Он так страстно и много говорил о своих планах, что мы просидели с 16:45 до 18:30, если не дольше, и мне пришлось торопиться. На самом деле я успела на поезд исключительно благодаря своим навыкам психолога. Мы обсуждали его поэзию и положение как поэта, не без напора с его стороны, и в какой-то момент он откинулся назад, пристально разглядывая потолок. Мне было интересно, но я почувствовала вину за то, что с нетерпением ждала ужина. Поэтому я сказала: «Да, писать для собственного издания и правда очень приятно… На следующей неделе надо отнести свой роман Джеральду Дакворту…». «Ах! — он сразу перевел свой взгляд с полотка на меня. — Как он называется?.. Здорово!.. Выйдет осенью, я полагаю. Что ж, боюсь, мне пора идти».

Я думаю, что, несмотря на свой трагический вид, Марри все еще остается мальчишкой. Полагаю, его хвастовство не лишено оснований и через 12 месяцев «Athenaeum» станет лучшим литературным журналом из всех существующих.

«Что будешь писать дальше, Вирджиния?» — спросил он. Не слишком ли я скромна, полагая, будто вопрос этот звучал немного формально?! Как бы то ни было, я не стала ловить его на слове, а предложила заглядывать иногда к ним в офис по четвергам за книгами для рецензирования — он с радостью согласился. Мы перебрали имена всех его авторов и попытались вспомнить других, но сошлись на том, что, когда наши близкие друзья уйдут, на поле не останется цветов. Молодое поколение пока выглядит малообещающе. Редактор, разумеется, очень тщательно отбирает начинающих писателей. Сомневаюсь, что для Ричмонда я была таким уж кошмаром, как мне казалось. Пока мы возмущались идеей назначить Джеймса театральным критиком, этот самый критик заглянул и увидел нас. На главную роль я все же рекомендовала Дезмонда. КМ будет рецензировать 4 романа в неделю, и молитесь Богу, чтобы она не взялась за мой! Я снова чувствую ее пренебрежение, поскольку она не утруждает себя тем, чтобы прислать хоть открытку и назначить встречу, но я постараюсь поехать к ним туда завтра и оценить ситуацию своими глазами. Сегодня мы закончили печатать стихи Элиота — наша лучшая работа на сегодняшний день, во многом благодаря качеству чернил. Макдермотт напечатал поэму Марри с такими кляксами и разводами, что нам в любом случае переделывать титульный лист.

22 марта, суббота.