Непорядок, конечно, но у меня нет новой тетради, поэтому приходится писать в старой (именно тут я начала «На маяк») – писать о завершении работы. Только что покончила с тягомотной вычиткой. Теперь все готово, и Леонард сможет прочесть книгу в понедельник. Получается, я написала роман без малого за год и чувствую радость освобождения от него. С 25 октября я переписывала и перепечатывала (некоторые части по три раза), и, несомненно, надо бы поработать над текстом еще, но я больше не могу. У меня ощущение, что это солидная сильная книга, доказывающая какую-никакую писательскую состоятельность. Роман не вымучен и не слаб – так, по крайней мере, мне кажется, пока я не села перечитывать снова.
Итак, Леонард прочел «На маяк» и говорит, что это моя лучшая книга –
Мы ездили в Корнуолл (я все же осмелюсь охарактеризовать Уилла[535]
, услышав его голос в соседней комнате; сегодня воскресенье, и он ужинает у нас). Это маленький водянистый язвительный человек, весь на взводе, тщеславный, раздражительный, нервный. Кэ – почтенная особа, но глубокая. Одни впечатления сохранились – например, вид долины на закате, – а другие, тусклые воспоминания о приостановленной, замершей жизни и об остром подбородке Мервина[536], заветрелись и потрескались. По этим причинам мы вернулись домой на день раньше, а на следующее утро я получила письмо из «New York Herald Tribune[537]» с предложением поехать в Америку и написать четыре статьи; обещают оплатить проезд и, возможно, мелкие расходы, а еще заплатят £120. Мы согласились на определенных условиях, но пока ничего не ясно. Но есть некоторые сомнения, ведь если Леонард поедет со мной, то придется выложить еще £150 собственных денег. Примерно. Заманчивое приключение, но вряд ли стоит лишать себя обычного заработка без особой на то причины. Поездка в Италию или Грецию обошлась бы нам даже дешевле.