Дневники. 1946-1947

Перовская с Лялей идут в церковь в 4 утра. Есть надежда, что Перовская выйдет замуж за математика. Как старается! – Ляля, может быть, и ты меня так добивалась? – Что ты! я была влюблена, я плакала. А впрочем, зачем доказывать? У нас вышла любовь, чего же больше?

Вчера ночью сблизились между собою два слова, мечта и вода, и до того, что я взял карандаш, и у меня необходимейшая глава для всей композиции и вся вещь пришли в единство (до того было два центра. Аврал и Огонек зари).

Так вот и надо понимать, что в поэзии (искусство слова) происходит борьба неведомой стихии, похожей на воду, с рассуждением, похожим на берег, и победа бывает, только если вода размоет берег...

7 Января. Рождество. Начал выходить. Устроили елку. Галина без детей (и чего-то она к Ляле топорщится). Светлана с мальчиком (запомнить: такой худенький). Мальчик Платэ (Раисы Никол.). Володя Елагин. Играли в шарады и т. п.

8 Января. Родина. Выступаю в Лит. музее с «Царь природы». Начало: матрос в лесу: что-то есть.

42 года тому назад «В краю непуганых птиц» = «что-то», но что? <Приписка: наивная книга.>

В течение войны разрешилось: это чувство родины, тщательно оберегаемое от обобщения идейного. Это «что-то» и самый Беломорский канал: что-то есть.

399

Итак, первый план в книге – это картина нашей родины.

Природа. Мой побег в Азию как источник борьбы за первенство.

Моя природа везде как борьба за свое место.

Все путешествия как проверка своих сил, явление личности.

Заключение: ни малейших признаков стремления автора создать занятное чтение – это так легко!

1) Родина. 2) Природа – это зеркало, в котором можно увидеть себя как человека: все борются за существование, а человек за первенство. 3) Дух альпинизма.

9 Января. Вчера первый раз после болезни (небольшой грипп или просто кашель, вспомнилось, что моя мать никогда не болела) вышел на свой вечер в Лит. музее, Ляля .читала, я говорил. Все вышло хорошо, но чувство было такое, что читал среди родственников. Чувствовал, что все они очень опасаются, не примажусь ли я к большевикам.

Некий ощипанный старик Гуревич, желая показать свою образованность, пустил на мой канал Фауста, он говорил: – Пусть в первой части бес ведет Фауста, но она хороша, а во второй части, где Фауст становится к природе в положение преобразователя или приспособителя ее к человеческим целям – как-то ничего не выходит.

Так он, возможно, сам имея лишь одну цель, показать свою образованность, уколол меня и тем, что сравнил с Тете, и тем, что указал на безнадежность моей позиции в отношении природы. Я не успел ему возразить тем, что Фауст сам ведет канал, а у меня Фауст находится в положении каналоармейца.

Там человеческая] природа есть мефистофельское наваждение, здесь природа как место борьбы человека за первенство (за личность).

А в общем, как написал Сталин по поводу какой-то поэмы Максима Горького: «Эта штука посильней "Фауста"».

400

Очень хорошо беседовали с Лялей о той главе, где вода посмеялась над раскольницей, мечтающей об огненной смерти: она и рада, что осталась жива, и ей мучительно стыдно. Вода кружит ее карбас, повертывает к вороне, и она видит, как ворона сидит до конца и потом пересаживается на крышу... Вот водяная крыса вынырнула к вороне. Так и она тоже сидела, как ворона.

10 Января. Сегодня придет Згуриди Александр Михайлович, кинорежиссер.

Царь природы. Педагогическая поэма.

В чем же педагогика?

Природа есть место борьбы за существование. Человек же сделал ее местом борьбы за первенство свое. Тут, в природе, человек получил свое первенство, и вот почему его тянет в природу: там он царь. Но человек...

Основная мысль та, что необходимость, или приказ со стороны, человек превращает в свободу, значит, приказывает сам себе то самое, что ему навязывает чужая воля. Так, если я должен поневоле участвовать в выборах, то это необходимость. А если я сочту это своим собственным делом, то я могу даже и попасть в депутаты.

Нужно устроить свою душу прежде, а потом и квартиру: с души начать, а не с квартиры. Но если устройство души приводит к необходимости принять ближнего, то нужно непременно и о квартире подумать. Вот этот «материализм» и является нашим желанным делом: чтобы не с пустыми руками встретить ближнего.

Бывает, сядешь за стол, и не пишется: мысли прыгают, как в чехарде. От нечего делать тогда возьмешься за приборку на столе, в комнате. И когда все приведешь в порядок, то, бывает, и мысли тоже построятся, сядешь и работаешь. Так бывает, но это вовсе не значит, что порядок в мыслях непременно зависит от порядка в квартире.

401