Дневники. 1984

19 мая. четверг. Утром состоялась дискуссия. Я выступил, кажется удачно, полемизируя с Витей Ерофеевым, против его модернизма. Был Алик Гинзбург, полный рассказов, повел меня в «Русскою мысль». Там поговорил со своим выпуск­ником, молодым армянином Манукяном, посидел за столом Горбачевской. Ре­дакция помещается в большой квартире, все доброжелательно, интересно, кажется и газета на уровне разговора. Но пришел домой, стал читать — газета-то предельно политизирована. В ней нет мягкости Алика Гинзбурга. А жаль.

Вечером был на коктейле в издательстве. Купил 4 тома эротических гравюр, как потащу в Москву — не знаю; покопался в книгах, долго по бульварам и Елисейским полям шел домой на улицу Клебера. Дочитал «Ак­компаниаторшу» Берберовой.

20 мая, пятница. Утро было занято журналистской дискуссией, где господа, прекрасно ус­троившиеся вне эпицентра страданий и не знающие что такое быть голодным, рассуждали о России и что в ней не так уж плохо. Вел дискуссию Алик Гинз­бург и некая Лора (из «Фигаро»), которая вообщем, по сравнению с сооте­чественниками, проявила большую лояльность. Я вмешался после Димарского (сын), Грачева Андрея, г-на Сироткина — Россия полна страданий. Отвечая мне почему-то Димарский сказал о моем таланте оратора. Вот уж не ожидал.

После обеда — хлеб и сыр — пошел пешком на Монмартровское кладбище. Нашел могилу Вестриса, Нижинского и Стендаля. Был на могиле Золя. Еще раз поразился отношению к прошлому. Целая улица лежит прямо над кладбищем. Сделано все, чтобы не разрушить ни одной могилы. Про­верить в Москве: в одной могиле Нижинский и Лифарь или Лифарь устано­вил надгробие.

В 20 часов вечер памяти Максимова. Народу мало. Интересна была толь­ко Розанова в своей скандальной манере. Говорила о выразительности не­нависти. После провожал С.Кардеа (Бахметьеву) до Пасси и отправился искать дом Бальзака. Нашел: вниз по лестнице, длинное, одноэтажное стро­ение. Бахметьева рассказывала о своей длинной истории попадания во Фран­цию. Хотелось! Два фиктивных брака. О М.В.Розановой говорит ужасно.

21 мая. Суббота. Утром был у Тани. Она встречала меня с Колей на вокзале. Поговорили, поотвели душу. Марк как-то впервые был добр. Иногда из-за его угрюмости вылезает веселый парень, похожий на Колю. Таня кормила запеченными улит­ками, моллюсками, жаренными с картофелем и мясом,

Шел от Восточного вокзала пешком. Путешествие вдоль Лувра,

27 мая, суббота. Вернулся в Москву в понедельник. Субботу и воскресенье много ходил и расписался. В субботу ездил с Оскоцким на Сен-Женевъев дю Буа. Здесь все знакомо, ибо по фамилии — это Россия. Видел надгробия Кшесинской, Тарковского, Зайцева и многих других. Война коммуны с кладбищем. Вторжение в русские порядки целых рядов католиков. Интересная история с полотером.

В институте скандал: Краснопресненский банк прекратил платежи. Моя интуиция, как всегда, меня не подвела. Неделя была напряженной— вручение дипломов на заочке. Защита моих студентов, Ученый совет. Защитился Тар­пищев Паша и Илющенко Олег. Я полагал, что последний не защитится никог­да, но проза его меня даже давила своей неординарностью. Он похож и на меня, но я его все же не сломал.

28 мая. суббота. Утром ездил в Красногорск на учредительный съезд «Духовного наследия». Час проговорил перед началом заседания с Бондаревым. Чувствуется его го­лод по собеседнику не литературных сплетен, а литературы. Еще раз говори­ли о «Марсе». Понимаю, что это вызвано минутой, но, тем не менее, и я вслед за Бондаревым думаю: «Время будут изучать и узнавать по моему роману».

Роман немножко записался, по крайней мере для меня конструкция его ста­новится все непреложней и непреложней. Как всегда в этих случаях, мне на­чинает казаться, что случившееся в романе случилось и в жизни.

3 июня, суббота. Утром был на съезде объединения «Моя Отчизна». Пригласил Вл.Егоров. Это все, оказывается, комсомольские вожди.Состоялось все в Октябрьском зале Дома Союзов,в том самом зале, где судили Бухарина. Очень интересно, как бывшие комсомольские вожди (Мишин) призывают поддерживать част­ных предпринимателей — банкиров и торговцев.

Вечером был на радио. Читали отрывок из «Затмения Марса» и потом ми­нут десять я говорил. Собою недоволен — слишком часто обращаюсь к старым тео­риям.

Вечером были Андрей Полунин и Илья Балакин — мои ученики. Я — болею, кажется, у меня или камни или простата. Старость чувствуется на каждом шагу.

4 июня, воскресенье. Читал работы Е.Вдовиной и книгу Юры Мэттью Рюнтю «Нуриев без макияжа» — жуткая, чудовищная беллетристика с подделкой под документ.

8 июня, четверг. Совершенно перестал интересоваться политикой. В институте идут госэкзамены. Конфликт с Дубаевым. Вчера во время последнего зачета по литера­туре поставили три неуда. Это значит, пересдавать через год. Этим можно гордиться: перешли Рубикон.

В метро с каждым днем все больше и больше нищих. Порою меня охватыва­ет ужас.