Дневники

28 мая. Анна Ахматова не уехала в Англию. Ей наши не выдали визы. Сидит на чемоданах. У Ардова. Лида сообщила, что ей (А. А-не) хочется приехать ко мне.

Получил «Лето в Москве» Михайла Михайлова. И «Encounter», где большая статья о суде над ним и обо всем, что предшествовало этому суду. Была Таня. Послано письмо.

Вожусь с дополнениями к «Высокому искусству». — Годовщина смерти Пастернака.

31 мая. Получил памфлет Михайлова — «Moscow Summer»[106] и «Encounter»[107] о суде над Михайловым. Много ошибок и журналистской пустяковины. — Ахматовой сказали, что едет в пятницу, потом — что во вторник, а дали визу в понедельник. «Литгазета» взяла у нее стихи, а напечатала — переводы с египетского.

Наташа Белинкова привезла мою статью о Зощенко — всю исчерканную цензурой. О Серапионовых братьях никак невозможно. Статья должна пойти в июньской «Москве».

Шефы ставят эстраду для костра.

июня. Корректура 2-го тома с 18 л. до 36. Ужасно мне не нравится статья об Ал. Толстом. Пошловатые анекдотики. О Зощенко боюсь перечесть.

июня. Об Ахматовой в газетах ни звука. Получил из Нью- Йорка брошюру Михайлова «Московское лето» — собачья чушь. О Шкловском и о Гудзии пишет как о центральных явлениях советской культуры: выдает с головою — Дудинцева, который беседовал с ним по душе. Тито, преследуя по нашему настоянию Михайлова, — тем самым создал ему всемирное имя. Наши идиоты, преследуя Пастернака, предав гласному суду Бродского, сделали их знаменитостями на пяти континентах. Теперь то же самое Тито сделал с Михайловым. Быть ему американским журналистом.

6-го было совещание о костре. Шефы выкопали у костра 12 ямок для эстрады, обещали привезти 7-го, но не привезли.

10 июня. С утра приехал грузовик, привезший доски, столбы, колья для эстрады. Приехали 5 комсомольцев — и немедленно взялись за работу. И воздвигли дивную эстраду на 18 столбах. Се- 1965 годня эстрада была бы закончена, но не хватило

гвоздей. Эстрада прочная — на 1000 лет.

Юноши чудесные, очень умелые, сильные, ловкие. Погода была сверхъестественная. Я попросил Поляновского сфотографировать этих мальчиков.

Держу корректуру 2-го тома. Отвратителен «Луначарский», «Собинов», «Сигнал».

11 июня. Чудесное утро — все в солнце, в сирени, в птичьем гомоне, — сижу на своем гениальном балконе, правлю корректуру II-го тома — и вдруг меня обожгло, как кипятком — из статьи о Тынянове все же выбросили фамилию Оксмана. Будь они прокляты, бездарные душители русской культуры!

июня. Дождь!!

Для костра готова афиша (Поляновский).

Вечером Утесов: Умирающий: «ой, мне плохо». Сосед по вагону: «А кому теперь хорошо?» и т. д.

июня. Вчера в 2 часа были Виноградовы. Виктор Вл. — рассказывает, сколько неприятностей пришлось им вынести из-за поездки в Финляндию. На вокзале их встретил хороший филолог Кипарский. В посольстве этим очень недовольны — Кипарский настроен антисоветски. Виноградовы все же продолжали водиться с ним. Из-за этого Виктора Владимировича вызвали здесь в Ц. К. и не пустили в Швецию.

Кто-то выслал В. В-чу и его жене роскошное издание Камю и еще две какие-то книги. Цензура сообщила В. В-чу, что задержала эти книги. А если ему угодно, он может явиться в помещение цензуры и читать эти книги там.

(У меня задержали книги, посланные мне из Нью-Йорка — Соней Гордон.)

Митя: блистателен, думающий, умный, чудесно говорил о статьях Синявского, о Пушкине, о Белкине, о Пильняке. В Мите замечательна скрытая интенсивность духовной жизни. Для посторонних он может показаться заурядным юнцом — именно потому, что он, как и его отец, не любит раскрываться перед посторонними и предпочитает даже показаться недалеким.

17 июня. Вчера был страшный день. Утром в 11 час. приехал американец Ivan Best — 79-летний чудак, в такую страшную жару посетивший Ирак, Иран, Афганистан и другие жаркие страны и приехавший в Переделкино по пути в Иркутск. Что у меня с ним общего? Ничего. Родился он в Одессе, откуда уехал 16-летним мальчишкой. Чтобы развлечь его, я пригласил Утесова и 1965

Поляновского — двух одесситов. На это дело ушло 4 часа, и чуть уехал Бест, приехал С. А. Коновалов. Он привез известия об Ахматовой. Поселилась она у Берлина. Завтракала у Vice Chancellor’a. Ее фото и интервью с нею напечатаны в «Times». Коновалов привез отрывок из этого интервью: там она говорит, что в СССР народилась бесстрашная молодежь, что лучших поэтов (напр., Марию Петровых) не печатают, что ей, Ахматовой, пришлось голодать, что никак не понять, по какому принципу, на каком основании Сталин выбирал свои жертвы и т. д.

Меня это интервью ужаснуло. Лиде оно по душе. «Ахматова была всегда героична».

Погода прелестная. Разгар лета. В лесу мелькают дети — готовимся к костру. Все еще поет или кричит кукушка.

19 июня. Итак, завтра Костер.