Дневники

Позднее пришел Дима – по Надеждинской не пропустили, да и нельзя: стреляют. Из Северной гостиницы звонят: на Невском громадные манифестации, но далее Литейной не пускают. На Литейной одну манифестацию уже расстреляли, у № 19. Манифестанты в большинстве – рабочие. Какой-то рабочий говорит:

– Теперь пусть не говорят, что «буржуи» шли, теперь мы шли, в нас солдаты стреляли.

Убит один член Учредительного собрания, один солдат-волынец, несколько рабочих, многие ранены. Пулеметные засады – на протопоповских местах, оттуда и жарили. Где-то близ Кирочной или Фурштадтской расстреливали манифестации 6 красногвардейцев. На крышах же (вместо городовых) сидели матросы.

Одну барышню красногвардеец заколол штыком в горло, когда упала – доколол.

Мы долго не знали, где же эсеры, неужели с расстрелянными манифестациями? Сообщают – что они все уже во дворце.

Пришли, оказывается, сразу. Со знаменитой регистрацией Урицкого – еще вчера было известно, что большевики согласились на компромисс. Сами прислали им красные билеты.

Часов в 6 (еще до вечерних газет) является Ив. Ив. за вестями (конечно, в шубе). Узнаем из редакции: Учредительное собрание открылось. Была уже свалка – кому открывать. В конце концов-таки открыл большевик Свердлов.

Идут выборы председателя. Эсеры своего – Чернова, а другая сторона, от леваков, – Марусю Спиридонову. Ждем, что будет. Приходят все газеты: много наврано, вести старые. В Учредительном собрании уже известно о расстрелах.

До чего дожили! Эта половая психопатка, подруга публичного провокатора Деконского, кандидатка в желтый дом, – кандидатка в председатели Учредительного собрания! Лишний знак, чего стоит все это сегодняшнее, в данном его виде и составе, Учредительное собрание. Не явная ли во всем этом – несерьезность?

При упоминании о Марусе – мне почему-то вечно приходит в голову заезженная фабричная песенка:

…Маруся отравилась,
В больницу повезли…

Давали ей лекарства,

Она их не пила,
Давали ей «пилюли»,
Она их не брала…
Спасайте, не спасайте —
Мне жизнь не дорога.
Я милаго любила,
Такого подлеца…

Восемь часов. Опять спустился Ив. Ив. Говорит, что ему из Учредительного собрания знаменитая Галина телефонировала (что в демонские очи Троцкого влюблена). Увы, мол, проходит Чернов! – Прошел! – Нет еще, но явно пройдет.

Ждем. Часу в 9-м телефон: прошел Чернов 244 голосами против 153. (Украинцы «воздержались».) Дима все время против борьбы эсеров с большевиками. Чем, говорит, Чернов, лучше, я бы тоже «воздержался». А по-моему, это преступно: кто бы ни боролся с большевиками – лишь бы победил; кто бы ни шел против них – всякому помогать. Ибо каждый лишний день именно болъшевицкой власти – лишний год позора России. Каждый лишний час их сиденья увеличивает вероятность нашей совершенной гибели. И при том еще: увеличивается, прогрессивно, трудность их свержения: завтра труднее, чем сегодня, как сегодня труднее, чем вчера. Чем больше они усидят – тем дольше будут сидеть. Это моя схема, и столь страшная, что я даже боюсь ее наполнить вероятным конкретным содержанием… таковы перспективы. Но она правильная, ничего не поделаешь. А Чернова я всей душой презираю и ненавижу – но нисколько не «боюсь». (Я боюсь только его возможного «соглашательства» – только!)

У кадет и кадетствующих неистребимый, органический «лимон во рту». Если не в точку по-ихнему – то все одинаково худо, все пропало, пусть и большевики. Ганфман так же кислится: «Что за радость – Чернов!»

Опять Ив. Ив. (шубе) с Т.И.[51] (тоже).

Телефон. Узнаем далее: начались речи. Чернов выбран, – но выборы президиума отложены (?), будут паритетные, и Маруся попадет в «товарищи» к Чернову.

А пока – говорят! Уж начался «водолей» (недаром мы сейчас под этим знаком зодиака). Впрочем, «водолей» был и в покойном «предбаннике», и в позорном «демократическом совещании».

Говорил уже Чернов (не сомневаюсь в отвратной демагогичности его речи), говорили Дыбенки-Крыленки и этот Иуда – Штейнберг. А Ленин будто бы сидит там в своей «царской» ложе, вид именинника и весь в цветах. Что ему! Велит матросам разогнать в нужный момент… Запасливо согнали в залу матросов со всего Кронштадта.

Ладно. Ждем дальше. И надо сказать еще, что сегодня с половины 9-го утра – хлопоты по переводу заключенных министров (некоторых) в частные лечебницы. Нельзя было добиться подписей Козловского. Так и не вышло пока. Смирнова и Карташёва хотят перевезти из крепости к Герзони, а Шингарева и Кокошкина вряд ли удастся туда же.

Завтрашний день еще более неизвестен, чем вчера был сегодняшний.