Дневники

Что им нельзя допустить ни малейшего намека на Учредительное собрание в данный момент, – ясно. И с мирной делегацией они недаром торопятся. Что там с нею происходит – видно по небольшому факту: генерал Скалой (тоже взятый захватом) вышел в другую комнату и застрелился. В предсмертном письме его негодяи вымарали две строчки.

Возможно, что, подведя переговоры к концу, они откроют Учредительное собрание, чтобы оно, одобрив все предварительные действия «власти» и ее самою, санкционировало мир похабнейший. Но это если им удастся инсценировать Учредительное собрание, т. е. переарестовать нужное количество эсеров, а кадетов перебить и выпустить на сцену имеющихся уже 400 большевиков.

Подготовляя дело, «Правда» и прочие Лжи вещают аршинными буквами, что уже найдены тайные монархические заговоры кадет; призывают к самосуду. Найдены же, в действительности: разнообразные проекты вотирования в Учредительное собрание, между прочим, проект не всенародного выбора президента республики, а членами собрания (всенародные выборы в 48 г. во Франции дали Наполеона III!). Пишу это как образчик негодяйского передергивания для возбуждения неграмотной массы.

Игра ведется до такой степени в руку Германии и так стройно и совершенно, что, по логике, приходится признавать и агентуру Ленина. О Троцком – ни у кого нет сомнений, тут и логика, и психология. Но Ленин, психологически, мог бы и не быть. А вот логика… Интересы Германии нельзя защищать ярче и последовательнее, чем это делают большевицкие правители.

Наш еврей-домовладелец[46], чтобы спасти себя, отдал свою квартиру в распоряжение Луначарского «для просветительных целей». Там поселился фактор большевиков Гржебин (прохвост), реквизировал себе два автомобиля, налепил на дверь карточку «Музей Минерва» – и зажил припеваючи. Сегодня к нему от Манухина пошел обедать Горький. Этот страдальческий кретин тоже малограмотен: тоже поверил «Правде»: нашли кадетский заговор! Ив. Ив. даже ужаснулся: «Ну, идите к Гржебину есть мародерские пироги!»

Приказ арестовать Савинкова-Ропшина. Были обыски у его знакомых. Не придут ли к нам? Предложу им, для «выемки», старые ропшинские стихи. Может быть, возьмут, поищут в них «заговора».

И спрошу их кстати: не знают ли они, где он?

Ведь это интересно.

2 декабря, суббота

Продолжается громленье винных лавок и стрельба. Ни малейшего, конечно, Учредительного собрания. Зато слухи о «мирном» занятии немцами Петербурга – все осязательнее. Говорят, будто город уже разделен на участки (слухи, даже вздорные, часто показательны).

Глубокая тайна покрывает большевицкие и германские переговоры.

Явился М.И.Туган-Барановский. Смеется, толстое дитя, рассказывает, как был в Украинской Раде министром финансов. И как это хорошо – Рада. Почему же ушел? – Да так. Сюда в университет приехал. Ведь он же профессор! А лекций-то нету. – А еще почему? – Да они уже там стали такое делать, что я и не согласен. В Государственный Банк полезли, а я министр финансов. Четыре губернии, не спросясь, аннексировали. Ну, это уж что ж… А так – хорошо! Я с белым флагом ездил, перемирие устраивал между большевиками и войсками Керенского…

Словом – веселое, невинное, гадящее дитя, только ничуть не «потерянное», а всегда в мягкой люльке.

Какие-то слухи о бегстве Николая… Явно нелепые.

Остального не стоит записывать.

4 декабря, понедельник

Вчера к матери Терещенко явился матрос Карташов из Военно-революционного комитета (старый уголовник), а также комендант Петропавловской крепости Куделько с предложением освободить шестерых министров по подложным ордерам. (И Терещенко первым.) Хотя сам же матрос в Следственной комиссии, но заявил, что лишь по подложным ордерам это можно сделать.

Растерявшаяся Е.М.Терещенко обрадовалась, вручила матросу записку для сына, французскую, – имей, мол, доверие и т. д.

Лишь потом сообразила, что надо бы посоветоваться насчет странной истории.

Явилась к Манухину, слетелись другие встревоженные жены… Мы, конечно, пришли в ужас. Ясно, что это провокация, но откуда она исходит? Если бы от матроса только, то он сразу потребовал бы денег, и взял; тем более, по обстоятельствам места, все это фактически невыполнимо. Был, очевидно, план получить согласие на побег, может быть, инсценировать его, чтобы далее объявить «кадетский заговор» с «фактами» в руках.

Несчастный Ив. Ив. не спал всю ночь, утром бросился к Горькому, туда же вызвали мать Терещенко.

Горьковская жена, «знаменитая» Мария Федоровна Андреева, которая «ах, искусство!» и потому всячески дружит и работает с Луначарским, – эта жена отправилась с Терещенкой… к Ленину! Чтобы ему все «доложить».

Невкусно. Однако, по-видимому, ничего другого, после оплошности Терещенки, не оставалось.

Дальнейших подробностей не знаю. Знаю, что как-то «уладилось» и что Смольный просил эту историю не разглашать, заявив, что матрос «уже смещен».

Гм… ну а комендант?

Пауки ворочаются во тьме —

…шевелятся их спины
В зловонно-сумрачной пыли, —