Дни нашей жизни

Случившееся ненадолго принесло мне популярность в школе. В медицинскую карточку я получил диагноз «бронхиальная астма», а в аптеке нам бесплатно выдали ингалятор. Целую вечность я слушал подробные инструкции от родителей, что отныне и навсегда я должен иметь его при себе и использовать сразу, как почувствую, что мне становится плохо.

Когда я пришел в класс, ребята с некоторым почтением выдохнули: «О-о-о-о…» А Игорь, один из близнецов, сказал:

– Классно ты вчера чуть не умер!

Я только снисходительно улыбнулся в ответ, чувствуя себе супергероем, вышедшим живым из огня.

Со всех сторон посыпались вопросы:

– А что с тобой было?

– Тебя на настоящей скорой увезли?

– Ты лежал в больнице?

– Что тебе сказали врачи?

С важным видом я веско произнес:

– Да так, ерунда. Бронхиальная астма…

Ребята снова протянули: «О-о-о-о».

– А что это значит? – спросил кто-то.

– Это значит, что я могу задохнуться и умереть в любой момент, – хвастался я.

– Даже сейчас?

– Даже сейчас.

Рассказывая это, я чувствовал себя настоящим мучеником, живущим под постоянным риском смерти и готовым принять ее в любой момент. Но, конечно, никакого приближения смерти я на самом деле не ощущал.

Вытащив из рюкзака новенький ингалятор, я продемонстрировал его остальным:

– Это на случай, если начну умирать.

– Кру-у-уто, – протянули все вразнобой.

Даже Илья смотрел на меня с некоторым уважением. Надо же: всего-то надо чуть не умереть, чтобы сразу всем понравиться!

Со мной начали общаться сразу много-много человек, а девочки – почти все. Они сочувственно смотрели на меня и называли «бедненьким».

Я получил приглашение на три дня рождения, но сходить смог только на самый первый – к Эвелине. В этот раз я не допустил прошлых ошибок и подарил имениннице куклу, потому что бабушка сказала, что все девчонки любят кукол. И оказалась права: схватив куклу, Эвелина радостно побежала показывать ее маме.

А на следующий день я простыл и на остальные дни рождения не попал. Думаю, мой организм мне подыгрывал. Я не хотел быть на этих праздниках, уже через пятнадцать минут от всего уставал и начинал звонить домой, чтобы меня поскорей забрали. Я всегда умудрялся заболеть в подходящий момент – когда мне чего-то очень не хотелось.

Но впереди опять замаячила череда февральско-мартовских праздников, которые увенчало мое девятилетие. Бабушка сказала, что раз все эти ребята позвали меня к себе на день рождения, то я должен сделать ответный жест вежливости и пригласить их. А это значит в два раза больше гостей, чем в прошлый раз! Ведь мне снова придется позвать Игоря и Кирилла, потому что они иногда со мной общались, и Антона, потому что его всё еще никуда не звали. До чего же трудно быть социально активным…

Слава был главным агентом моей социализации. В то время я не мог влиться в компанию мальчиков во дворе. Они часто играли в футбол, и однажды Слава предложил мне попроситься к ним в игру вдвоем. По плану мы оба должны были начать с ними играть, чтобы он потом по-тихому свалил, но я оказался абсолютно бездарен в футболе. Я уворачивался, когда в меня летел мяч, или, что еще хуже, подставлял руки. В итоге я ушел на скамейку и тоскливо оттуда наблюдал, как раз за разом Слава пытается выйти из игры, а дети ноют: «Ну, пожалуйста, пожалуйста, не уходите, с вами так весело!»

На самом деле я был даже рад, что Слава всем нравится. По крайней мере, это очень полезно на детских праздниках: я получаю подарки, гости получают Славу, и все счастливы!

На мои дни рождения мы со Славой обычно ходили к маме. Там я оставлял цветы, рисунки, конфеты, иногда игрушки, рассказывал о своей жизни, а потом мы уходили. Слава никогда ничего не рассказывал, но всегда на прощание дотрагивался до памятника. Мама на памятнике была очень красивая. Жаль, что я совсем не помню ее вживую.

А мой девятый день рождения выпал на субботу и совпадал с приходом гостей. Слава сказал, что к маме мы пойдем завтра, чтобы сегодня успеть подготовиться к празднику. Прийти должны были шесть человек – в тыщу раз больше, чем в прошлый раз!

Я расплакался и заявил, что к маме надо приходить день в день, а не потом, потому что ей будет обидно. Слава отвечал, что он не может разорваться. А Лев сказал:

– Я съезжу с ним, не разрывайся.

Вот это ого! Лев со мной никогда к маме не ходил!

Я собрал все самое ценное, что собирался оставить у мамы, и начал торопить Льва, как будто мама может нас не дождаться.

Кладбищ я никогда не боялся. До того как впервые там побывал, я думал, что они выглядят так же страшно, как в фильмах и мультиках. Но на самом деле они не такие мрачные, потому что тут и там оставлены цветы и покрашены ограды. Если светит солнце, то здесь бывает даже уютно.

Я был главным в нашем походе и вел Льва за собой, потому что он не знал дорогу до маминой могилы.

– Ты здесь первый раз? – спросил я.

– Нет, я был на похоронах, но уже не помню, куда идти.

– А я был на похоронах?

– Нет.