До самой смерти

Я рассказываю про строительные работы – как мы боялись разоблачения, как наняли Мэтью, чтобы разыскать Кэрол, мельком упоминаю про неприятные послания в соцсетях. Про прямые угрозы и разговор с Недом умалчиваю. Я не разрешаю себе думать, что Кэрол причастна к аварии. И Адам еще не оправился.

Адам убежден, что надо немедленно идти в полицию – наверняка они учтут сложность ситуации, войдут в положение. Вы были маленькими! Однако надо признаться. Утаить смерть ребенка – преступление! Я соглашаюсь, что Адам прав, но хочу сначала выяснить, какова вероятность разорения могилы, чтобы понимать, чего ждать. Огласка и так далее. Потом это прежде всего касается Кэрол… Нельзя, чтобы полиция пришла к ней домой без предупреждения.

Мне нужно еще немного времени. Помню, монахини жаловались, что часть парка является охранной территорией и это доставляет массу неудобств. Вдруг территория и сейчас охраняется и тот кусок земли останется нетронутым? Надо поехать в школу и выяснить. Грозит ли нам немедленное разоблачение? Или можно еще подождать? Адам окончательно поправится. Позвоним Неду, чтобы он предупредил о наших планах Кэрол, а потом…

У меня возникает идея. Я скажу, что хочу снять фильм о школе в связи с ее закрытием. Тогда мы проникнем на территорию и побольше узнаем. Найму знакомого оператора из «Откровенного разговора», сделаю передачу и продам выпускающим, чтобы покрыть расходы на съемку.

Адам сначала протестует. Перестань! Надо немедленно идти в полицию! Ты уже достаточно ждала! Мне удается его убедить, точнее, упросить – потянуть еще самую капельку, пока я не предупрежу Кэрол. Пожалуйста, Адам! Еще чуть-чуть!

Он говорит, что поедет со мной в школу, чтобы поддержать. Я отказываюсь – он еще слаб и не стоит бросать мальчишек одних. Мы возьмем с собой Мэтью – он подстрахует на случай, если объявятся недоброжелатели, а главное – подскажет, как общаться с полицией, если могилу обнаружат.

Остаток дня я веду переговоры с обителью Святого Колмана – рассказываю о творческом замысле, прошу разрешения на съемку. Монахини встречают идею до смешного благосклонно – о них снимут фильм, такого еще никогда не было! Обещают найти пленку со времен основания школы, чтобы я смогла включить кадры в фильм. Стыдно их обманывать.

Каждую секунду проверяю телефон – жду сообщения от Салли. Я сказала Мэтью, чтобы он непременно раскрыл Салли причину. Почему он уволился. Почему внезапно бросил ее. Пригрозила – если не расскажет к вечеру, я сама ей позвоню. Хоть бы он послушался меня! Мэтью поддержал бы Салли, как Адам – меня, и она согласилась бы поехать со мной в монастырь.

Проходит два часа. От Салли вестей нет. Я измотана – признание и мысли о возвращении в школу выжали из меня все соки. Адам уговаривает прилечь, я лежу в полудреме, прерываемой мрачными спутанными видениями.

В этом доме мы прожили много лет. Детские праздники… Магнолия во дворе. Горе Салли.

Когда родились мальчики, Адам плакал… Я помню, как держала на руках младенцев. Сначала Сэм, потом Гарри… Мне невыносимо, невыносимо грустно.

Глава 43

Мэтью, настоящее

Мэтью сидит в машине. Рядом с ним на пассажирском сиденье газета. На первой полосе – его фото. Он в форме. Другой человек. Прошлая жизнь.

Дверь ему никто не открыл, сообщения не доставляются. Неудивительно, учитывая последнее послание.

Он проматывает переписку. Вспоминает, как стоял на кухне в полном смятении наутро после визита к матери Салли. Он всю ночь думал и решил поступить благородно. Увидеться или позвонить побоялся – еще расклеился бы, выдал себя. Как же не хотелось ее терять!.. А сейчас перечитывает текст и понимает – вышло непростительно жестоко.

«Салли, мне очень жаль. Мы больше не можем видеться. Так будет честно».

Бет неспроста пришла в ярость. Салли, наверное, тоже.

Сообщение? О чем он только думал?

Мэтью оглядывает пустую улицу – он подождет ее возвращения. Затем ему приходит в голову еще одна мысль.

* * *

До домиков Салли ехать три четверти часа, Мэтью добирается уже в полной темноте и, повернув за угол, сразу видит ее машину на обочине у небольшой лужайки. Сердце екает.

На черном небосклоне загораются первые звезды, Мэтью вдруг отмечает, до чего красиво смотрятся домики с новыми соломенными крышами. Салли нашла мастера – немолодой, лет за пятьдесят, настоящий умелец. В качестве отличительного штриха он добавляет на верхушке деревянное животное – и теперь на каждой крыше на фоне звездного неба красуется фигурка. Белка, сова, кролик и фазан.