До самой смерти

Еще ужасно не хочется шумихи по телевизору и в газетах, хотя сама я еду в школу с оператором – парадокс. Однако это лучший путь получить доступ на территорию монастыря и увидеть планы строительных работ. Надеюсь на вековые деревья – они принадлежат к заповеднику, там точно ничего не будут строить. Я несколько раз звонила в монастырь в надежде выведать подробности, однако они отвечают размыто: планы строительства будут вывешены на стендах, приезжайте, снимайте.

Тем временем меня мучают картины из прошлого. Каждый раз сжимается сердце. Ванная комната. Кровь. Ракушки.

Ужасная сцена снова и снова проигрывается в голове, и я невольно вспоминаю рождение наших мальчишек. С Сэмом – шестнадцать часов схваток, а затем экстренное кесарево сечение. Какое же невероятное облегчение я испытала, увидев его черную головку и огромные глаза. Такой хорошенький! Показался мне крохотным; неужели доношенные дети настолько маленькие?

– Он правда нормального размера? – приставала я к медсестре. – С ним все хорошо?

Теперь я понимаю, что с рождением ребенка во мне всколыхнулось прошлое безумие. Материнство запустило мысли в определенном направлении. Глядя на новорожденного сына, я упорно гадала – сколько же было малышке Кэрол?

За Сэмом – Гарри. Этот родился быстрее. Четыре часа схваток и стремительные роды – акушерка едва успела его поймать.

И опять я была одержима.

– Кажется, он слишком маленький! С ним все хорошо?

Оба раза я была рада сыновьям, не отдавая себе отчета почему. Правда в том, что для меня до сих пор нет ничего страшнее, чем держать на руках крошечную девочку.

Глава 46

Бет, настоящее

– Поверить не могу, что мы решились!

Салли сидит рядом со мной на пассажирском сиденье, однако ее голос доносится словно издалека. Мы в нескольких минутах езды до школы, мое сердце отчаянно колотится.

У Мэтью с утра была назначена очередная слежка, которую он не мог отменить, поэтому он приедет позже. Мы нанесем визит в школу, обговорим съемку, а потом встретимся с Мэтью в отеле. По правде говоря, я рада, что Мэтью не с нами.

Мне стыдно, что я так сильно нервничаю. Вне себя от волнения. Каждый раз, когда я вижу мотоцикл в зеркале заднего вида, сердце уходит в пятки. Даже смешно.

– Бет, это просто мотоцикл. Ничего особенного.

Последний поворот. Салли подается вперед, натянув ремень безопасности, пытается разглядеть, что впереди. Я тоже жду, когда покажется монастырь. Хоть бы сердце билось чуть медленней!.. Раньше здание школы было видно от поворота, однако теперь его загораживает двухэтажная промышленная постройка.

– Мне что-то нехорошо… – бормочу я, когда мы приближаемся к последнему перекрестку.

Мягко сказано – ладони внезапно вспотели. Я делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание. Не помогает. Подкатывает тошнота.

– Ты что, Бет? Тут нельзя останавливаться, собьют!

Мне нужно срочно остановиться, я резко сворачиваю к обочине. Визжат шины, я тяну на себя ручник, даже толком не затормозив. Мятные леденцы… Машина дергается и глохнет почти поперек дороги, белый грузовик, сделав отчаянный зигзаг, объезжает нас, едва не врезавшись, – водитель яростно сигналит.

Салли оглядывается в поисках препятствия на дороге, которое заставило меня свернуть. Я еще более явственно ощущаю запах. Мятные леденцы…

– Бет, поговори со мной! Что случилось? Что было на дороге? Зверь пробежал?

Об этом я не подумала, никак не ожидала… Сердце до сих пор колотится, однако запах рассеивается так же быстро, как появился – словно аромат человека, который вышел из комнаты. Я хмурюсь – просто показалось.

– Салли, извини меня, пожалуйста!

– Нужен пакетик? – Салли роется в сумке. – Думаешь, вырвет?

– Нет. Вряд ли.

– Это слишком, да? Вернуться в школу…

Я завожу машину. Салли трогает меня за локоть, пытается остановить. Я отъезжаю на безопасное место, чтобы все объяснить. Мятные леденцы. Об этом я не подумала.

Салли смотрит с тревогой.

– Давай просто уедем! Домой. Я сяду за руль. Это все слишком волнительно, верно?

– Нет. Не знаю…

– Я не буду возражать, если ты не можешь решиться. Давай не поедем.

– Нет, это не то, что ты думаешь.

– А что же?

– Трудно объяснить… Боже… Наверное, тебе покажется вздором…

Запах сменяется видением – пачка леденцов на приборной доске, фольга снята аккуратной спиралью.

– Папа… – говорю я Салли, постепенно осознавая, что со мной произошло. – Я подумала о папе.

– Почему? – не понимает Салли.

– Эта дорога… Я думала, что буду поглощена нашими проблемами. Мыслями о Кэрол. Но почему-то дорога напомнила мне папу.

– О, Бет! – Лицо Салли смягчается, она гладит меня по руке.

Мой отец всегда нравился Салли и выгодно отличался от ее собственного. Когда родители Салли развелись – мы были в шестом классе, – никто не удивился. После развода он дочерью не интересовался. Не звонил даже на день рождения. Когда он разбился пьяный (путешествуя в другой стране с девушкой-коллегой, которая, кстати, тоже погибла), я, к своему стыду, даже немного обрадовалась, что он больше не будет мучить Салли.