Добрыня Никитич и Алеша Попович

36. Алеша Попович и Тугарин. Печатается по тексту сборника: Тихонравов — Миллер, отд. II, № 29. Записано И. А. Худяковым на рубеже 60—70-х годов XIX в. от уроженца д. Русское Устье в низовье р. Индигирки (Верхоянский округ Якутской обл.). Судя по сбитому ритму многих мест, текст, по-видимому, большей частью диктовался исполнителем.

По сравнению с предыдущим в тексте имеется ряд эволюционных изменений. Диалог героев о выборе пути дополнен надписями на камне — видоизмененным сказочным мотивом, получившим особенно широкое распространение в былинах об Илье Муромце. Забывчивостью исполнителя надо объяснить упоминание о дорогах к Тугарину (I) и на Вуяндину. Князь Владимир здесь уже без расспросов узнает Алешу Поповича. Более того, в конце текста выясняется, что князь приходится герою дядей, а неназванная его жена — тетушкой: стремление сделать какого-нибудь героя (героиню) племянником (племянницей) князя Владимира в недавнем прошлом было свойственно многим певцам. Развитием линии Тугарин — жена Владимира является заключительная часть, где жена Владимира выражает надежду на то, что убитым в поединке окажется Алеша Попович.

Вместе с тем здесь есть несколько архаичных деталей, неизвестных предыдущему печорскому тексту. Богатыри вносят Тугарина в дом так, как носили в реальной действительности татарских, шире — степных владык и их приближенных, не дозволяя им касаться земли. Этот обычай, имевший строго ритуальное значение[129], несомненно, поражал воображение русских. По датировке этого явления, которое наблюдали русские, можно было бы датировать до известной степени и саму былину, так как в других эпических песнях сходное описание практически не встречается. Последними, кого торжественно носили на глазах у русских, были, по-видимому, татарские вельможи и баскаки.

В более ранней форме, чем в печорском тексте, здесь передана сцена на пиру у князя Владимира, что подтверждается и рукописным фрагментом из сб. Тихонравова — Миллера.

Неясно, что подразумевал исполнитель под выражениями «круг Тугарина змеи огненные оплетаются» и «из дыры те головни выскакивают», но они не кажутся его личным домыслом.

Помимо названного рукописного фрагмента с публикуемым текстом сходны, естественно, обе индигирские записи Т. А. Шуба, а также все три пинежские записи А. Д. Григорьева, ангарская запись А. А. Макаренко, колымский вариант, явно правленный В. Г. Богоразом, и один донской вариант в записи А. М. Листопадова (Миллер, БН и НЗ, прилож., № 11).

37. Змей Тугарин и княгиня Омельфа. Печатается по тексту сборника: Миллер, БН и НЗ, № 40. Записано примерно в 80-е годы XIX в. Г. П. Никулиным в Донской обл.

Текст является эволюционным развитием версии типа индигирской в казачьей среде. В нем сняты начало, описывающее приезд Алеши Поповича в Киев, и концовка. Казачьих певцов более привлекла линия отношений Тугарина и княгини, которая в ряде других казачьих вариантов совсем вытеснила линию Алеши Поповича.

По-видимому, казачьим нововведением можно считать сцену, где только конь Алеши не испугался ржания Тугаринова коня и свиста самого Тугарина. Сходная сцена встречается иногда в былине «Иван Гостиный сын», но не в казачьих ее вариантах, где вместо этой сцены описывается довольно современное состязание в скачке между князем Владимиром и Иваном Гарденовичем.

С данным текстом сходны почти все другие казачьи варианты, за исключением бухтарминского и записи А. М. Листопадова, названной в предыдущем комментарии.

38. Алеша Попович освобождает Киев от Тугарина. Печатается по тексту сборника: Григорьев, III, № 30 (334). Записано А. Д. Григорьевым в 1901 г. в д. Дорогая Гора на р. Мезени (Архангельской губ.) от Анны Васильевны По́труховой, 35 лет, перенявшей старину в этой же деревне от родственников.

По словам собирателя, А. В. Потрухова слыхала и знала еще старину «Поездка Алеши Поповича с Екимом Ивановичем в Киев», но «теперь» не помнит (там же, стр. 130). Для 35-летней женщины такая забывчивость выглядит странной. Видимо, сам собиратель не настаивал на записи текста, как и во многих других случаях, и ограничился этим сообщением. Тем не менее сообщение важно для оценки публикуемого текста, выступающего как последующая эволюционная ступенька по отношению к версии типа индигирской.