Добыча золотого орла. Пророчество орла

— Там с ними оптион, Кордом кличут, он из центурии Феликса. Парень хороший, можешь на него положиться. Приказ ясен?

— Так точно, командир.

Командир когорты помедлил, пристально глядя на Макрона.

— Когда вернешься, доложишь обо всем, обо всем!

— Я все понял, командир, — ответил Макрон и отдал честь.

— Тогда желаю удачи.

В полдень Макрон приказал патрулю остановиться на привал. На охрану выставили часовых, а остальные бойцы устало опустились на землю и потянулись за флягами. Небо сияло голубизной, лишь кое-где по нему медленно плыли на юг пушистые облака. Макрон истосковался по тени и теперь уныло провожал их взглядом. Солнце палило нещадно, над болотом стояла влажная духота, и все бойцы патруля исходили потом. Подшлемник Макрона промок насквозь, и он чувствовал, как крупные капли пота катятся по его лбу, стекая на щеки. Жара была изнуряющей, и солдаты ворчали по этому поводу все утро, пока Макрон не потерял терпение и не приказал им заткнуться. После этого шли молча, но, по мере того как проводник все дальше вел их по узким тропкам, пролегавшим сквозь заросли и через отмели, покрытые стоячей, дурно пахнущей водой, и они не видели никаких признаков человеческого жилья, вид у солдат становился все более угрюмым.

— Корд! — Макрон помахал рукой, подзывая оптиона. — Спроси у него, долго нам еще тащиться?

Оптион кивнул и направился к проводнику, лохматому коротышке в грубой шерстяной тунике и штанах в обтяжку. Ни обуви, ни шапки на нем не было. Его вели на кожаном поводке, и ошейник до красноты натер ему толстую шею. Проводник был кузнецом и благодаря своему ремеслу отличался силой рук, а отнюдь не ног. Казалось, что за время похода через болото он настрадался даже больше, чем облаченные в доспехи легионеры. Хоть он и утверждал, что ему известно, где находятся хутора, Макрон подозревал, что малый сбился с пути. Его семья была в заложниках, их содержали в тесной клетке в римском лагере — это, конечно, достаточная причина, чтобы побудить варвара как можно скорее найти правильную дорогу. Но сейчас он выглядел вконец обессиленным: сидел на корточках, тяжело дыша, и с тоской посматривал на флягу в руках караулившего его легионера. Когда Корд пнул проводника носком сапога, тот испуганно вскрикнул и с затравленным видом оглянулся на оптиона. Корд, дернув за поводок, поднял его на ноги.

Оптион заговорил с ним на ломаном кельтском, который усвоил в Камулодунуме, где прошлой зимой был расквартирован Второй легион. Из-за сильного акцента Корда и разницы между тамошним и здешним диалектами проводнику потребовалось время, чтобы понять вопрос. Потом он указал на дорогу и затараторил что-то на своем наречии, пока Корд не прервал поток слов, раздраженно дернув пленника за поводок. Затем, позволив бритту вновь усесться на землю, он вернул поводок дежурному легионеру и направился обратно к Макрону.

— Ну?

— По его прикидкам, мы будем там через час.

— Проклятье…

Макрон наморщил лоб, мысленно производя расчет времени. Час уйдет на дорогу, часа два — на осмотр этих хуторов или усадеб и шесть часов — на возвращение в лагерь. Вернутся они уже в сумерках, да и то если повезет, а блуждать по болотам в темноте и врагу не пожелаешь. Отпив глоток из фляги, Макрон устало поднялся на ноги.

— Поднимай их, оптион. Пора снова в дорогу.

Послышались стоны и недовольный ропот.

— А ну заткнуть свои вонючие пасти! — рявкнул Корд. — Еще кто вякнет, я ему так зубы в глотку вобью, что они в задницу провалятся. Шевелитесь! Живо!

Макрон с одобрением смотрел, как оптион, развешивая тумаки и пинки тем, кто мешкал, живо заставил солдат построиться на дороге. Корд относился как раз к тому типу младших командиров, который нравился центуриону. Может, он и не такой смышленый, как Катон, но человек твердых правил, ревнитель строгой дисциплины, умеющий заставить солдат выполнять все, что требуется.

Однако мысль о Катоне напомнила Макрону о цели этого патруля. Он поджал губы, постукивая командирским жезлом по утоптанной тропе.

Если они найдут Катона и остальных, что дальше? Приказ требовал брать беглецов живыми, если удастся. Но, захваченные живыми, они представляли собой смертельную угрозу для самого Макрона. Он не мог не думать о том, что кто-то из этих легионеров наверняка попытается выторговать для себя смягчение наказания, назвав имя организатора побега. Найдется проклятый болван, который попробует договориться, а Максимий наверняка за это ухватится. Или наобещает чего угодно, а потом откажется от своих слов, или просто прикажет под пытками вырвать правду у пленника, ведь тому некуда деваться.