Добыча золотого орла. Пророчество орла

Корд и остальные в нетерпеливом напряжении дожидались, пока Макрон вернется с проводником. Когда они подошли, Корд вернул центуриону шлем. Тот натянул подшлемник, надел шлем и рассказал о том, что увидел.

— Никакого движения. Ни малейших признаков жизни.

— Думаешь, это ловушка, командир?

— Нет. Будь это ловушка, они попытались бы заманить нас туда, сделали бы так, чтобы все выглядело мирно и безобидно, пока они не преподнесут свой сюрприз. А это место выглядит опустевшим.

— Заброшенным?

Макрон покачал головой:

— На полях урожай, в загонах домашний скот. Вот что: мы войдем туда строем и будем сохранять бдительность, пока не убедимся, что никакой опасности нет.

Когда патруль проходил между двумя ближайшими хижинами, легионеры подняли щиты, настороженно озираясь по сторонам и гадая, откуда может последовать нападение. Однако вокруг царила тишина, казалось лишь усугублявшая общую гнетущую атмосферу духоты и жары. Макрон поднял руку:

— Стой!

Строй замер. Макрон указал на самые большие хижины:

— Обыскать их! По двое на каждую!

Легионеры, разбившись на пары, осторожно направились к жилищам, а Макрон тяжело опустился на шершавый пень, где местные жители, по-видимому, кололи дрова. Он потянулся за фляжкой и уже собрался было вытащить пробку, как из ближайшей хижины донесся крик:

— Сюда! Сюда!

Потом из темного входного проема, пятясь, появился легионер, зажимавший руками рот и нос. Макрон выронил фляжку, вскочил и бросился к солдату.

В ноздри ему ударил запах разложения, и он непроизвольно остановился. Легионер, слышавший сзади шаги, обернулся к центуриону.

— Докладывай!

— Трупы, командир. Полная хижина.

Макрон отстранил легионера, сглотнул и, морщась от вони, заглянул внутрь, держась сбоку от входа, чтобы не заслонять свет. Внутри с жужжанием вились тучи мух, в центре хижины, словно брошенные куклы, валялись около десяти трупов. Оставив щит у дверного проема, Макрон ступил внутрь, подошел к мертвым телам и, борясь с рвотными позывами, опустился на колени. Там было трое мужчин, один из них древний старик, а остальные — дети. Они лежали в неестественных позах, но лица, с открытыми, невидящими глазами под густыми шапками взъерошенных волос, повреждены не были.

На мертвецов упала тень, и, оглянувшись, Макрон увидел вошедшего в проем Корда.

— Иди сюда, оптион.

Корд неохотно прошел вперед и присел на корточки рядом с Макроном.

— Что тут случилось, командир? Кто это их? Каратак?

— Нет, не он. — Макрон печально покачал головой. — Посмотри на раны.

Все были заколоты одним или несколькими ударами — так убивают вооруженные короткими мечами легионеры.

— Кельтские воины предпочитают рубящие удары, пользуясь тяжестью длинных клинков.

Корд уставился на него, нахмурившись:

— Ну и кто же это сделал? Один из наших патрулей?

— Нет, не думаю. Но все равно здесь поработали римляне.

Командиры обменялись невеселыми понимающими взглядами, потом Корд снова взглянул на тела.

— А где женщины?

Прежде чем Макрон успел ответить, снаружи снова послышался крик. Они вскочили и выбежали из пропахшей трупами хижины, испытав огромное облегчение, когда смогли глотнуть чистого воздуха. Макрон сделал несколько глубоких вдохов, очищая легкие, и увидел неподалеку, у другой хижины, легионера. Тот звал командира, размахивая метательным копьем.

— Еще тела, командир. Там, внутри.

Корд, опередивший его на несколько шагов, заглянул в хижину первым, замер, потом отступил от входа и повернулся к центуриону.

— Вот и женщины, командир.

— Мертвые?

Корд отступил в сторону:

— Сам взгляни, командир.

Макрон, хоть его с души воротило, заглянул в хижину и увидел в сумраке три обнаженных женских тела, одно принадлежало почти девочке. Все три были точно так же заколоты, лица взрослых женщин покрывали кровоподтеки, а у одной отрезали грудь — на ее месте осталось жуткое кровавое месиво. При виде этого кошмара у Макрона сжалось сердце. Что здесь произошло? Сделать это могли лишь люди Катона, но Катон никогда не допустил бы ничего подобного. Во всяком случае, тот Катон, которого он знал. Вывод был прост: Катон больше не контролировал беглецов. А возможно, промелькнула в сознании Макрона мрачная мысль, люди Катона так распустились потому, что Катона с ними больше нет.

Глава 32

В последующие дни чуть ли не каждый вечер Каратак посылал за Катоном и задавал ему вопросы, удовлетворяя свое любопытство. Во время второй встречи он предложил центуриону угоститься, и тот, не в силах совладать с голодом, уже готов был вонзить зубы в баранью ногу, но вдруг остановился. Дразнящий запах жареного мяса заполнял ноздри, и ему стоило невероятных усилий опустить руку и положить угощение обратно на плоское деревянное блюдо, придвинутое Каратаком.

— В чем дело, римлянин? Боишься, что я тебя отравлю?

— Нет. Но раз мои люди голодают, должен голодать и я.

— Правда? — Каратака это, похоже, позабавило. — Почему?

Катон пожал плечами:

— Центурион обязан сносить все тяготы вместе со своими солдатами, иначе он утратит их уважение.

— Откуда они об этом узнают? Ты голоден. Вот и угощайся.