Добыча золотого орла. Пророчество орла

— И ты хочешь, чтобы я в это поверил? Мне уже несколько дней докладывают о том, что творят ваши легионеры в долине. Они избивают женщин и детей, сжигают хижины, убивают всех, кто дерзает сказать хоть слово поперек… а теперь еще и это. Во время нашего последнего разговора ты толковал о конце войны, и я… я чуть было тебе не поверил. Но вот теперь увидел, что такое на самом деле мир по-римски. Теперь я вижу все ясно и точно знаю, что мне следует делать. Мира между нами не будет. Его не может быть никогда. Поэтому… я буду сражаться с твоими соплеменниками, сколько хватит сил, до последнего вздоха.

Катон видел злобную решимость на лице Каратака, на скулах выступили желваки, а кулаки были сжаты так, что побелели костяшки пальцев. Он понимал, что теперь никакой надежды на мир не будет до тех пор, пока жив этот человек. А вот самому Катону, как и всем тем пленникам, что остались в загоне в лагере бриттов, придется жизнью поплатиться за неспособность Метелла обуздать свое желание набить брюхо. На миг Катон даже понадеялся, что Метелл окажется среди первых обреченных и смерть его будет долгой и мучительной в отмщение за совершенное им злодеяние и те беды, которые он на всех навлек. «Жаль только, что эта горькая мысль будет моей последней мыслью», — подумалось Катону, и он не смог сдержать печальной улыбки.

Центурион поднял взгляд на Каратака, мысленно приготовившись к смерти, но тут снаружи раздались тревожные возгласы, и находившиеся в хижине бритт и римлянин обернулись. Каратак поднырнул под притолоку и выскользнул наружу. Полог за ним упал, внутри мгновенно стало совсем темно. Катон поднялся, бросил последний взгляд на трупы и последовал за ним.

— В чем дело? — осведомился Каратак. — Что случилось?

— Римский патруль, вождь, — ответил один из воинов, указывая на дорогу, что вела к хутору. — Примерно дюжина солдат, пешие.

— Далеко?

— Полмили, не дальше.

— Значит, они фактически перекрыли нам путь, — промолвил Каратак. — Кто знает, из этой усадьбы можно выбраться другим путем?

— Вождь, — подал голос один из телохранителей, — я здешние земли хорошо знаю. Тут вокруг почти сплошь топь да трясина. Лошадей через болото не провести.

Каратак раздраженно хлопнул себя ладонью по бедру:

— Ладно. Забери лошадей, отведи подальше и спрячь где-нибудь, чтобы на глаза не попадались. Да и чтобы ни звука — понял?

— Да, вождь.

— Тогда действуй.

Воин подтолкнул своего спутника, и они вдвоем побежали к лошадям, привязанным возле хижин. Каратак подозвал трех оставшихся бойцов.

— Берите пленного, и за мной.

Катона схватили за плечо, направляя следом за вражеским вождем. Каратак повел маленький отряд мимо хижин, проскользнул между двумя загонами для животных и поспешил к участку земли, заметно приподнимавшемуся над плоским ландшафтом. Пологий склон вел к находившейся примерно в сотне шагов от них рощице низкорослых деревьев, и именно туда быстрым шагом направлялся вождь. Катон почувствовал, что у него появилась возможность вырваться и бежать: сердце учащенно забилось, мускулы напряглись. Он попытался набраться решимости, вообразив на миг, как может выглядеть побег, и даже представил, как его пронзает меч при попытке обрести защиту у товарищей по оружию. Пусть над ним и тяготеет смертный приговор, он может рассчитывать на пощаду в обмен на бесценные сведения о местонахождении вражеского лагеря. Но пока все эти мысли метались у него в голове, время было упущено. Они уже находились возле самых деревьев, да и воин, державший Катона за плечо, усилил хватку, толчками направляя центуриона в тень, под низкую крону ближайшего дерева. Катон запнулся о корень и грохнулся так, что у него вышибло из легких воздух. Он разозлился на самого себя: стало ясно, что, если и был шанс сбежать, он его упустил.

Варвар, которому было поручено караулить Катона, словно прочел его мысли и повернул центуриона лицом к себе, плашмя похлопал по его горлу лезвием кинжала и угрожающе прошипел:

— Тсс! А не то располосую от уха до уха. Понял?

— Да, — ответил Катон сквозь стиснутые зубы.

— Вот и хорошо. Лежи смирно.

Они лежали неподвижно, смотря вдаль сквозь росшую под раскидистыми ветвями траву и ожидая, что будет дальше. Ждать пришлось недолго: из-за изгиба дороги показался красный щит легионера. На миг Катона охватило нестерпимое желание оказаться среди соотечественников. Разведчик устремился вперед, огляделся по сторонам, дошел до центра усадьбы, потом остановился, снова внимательно огляделся, склонив голову набок и прислушиваясь. Затем воин попятился, повернулся и побежал назад.