Добыча золотого орла. Пророчество орла

— Итак, Катон или кто-то из его людей устроили резню. Надо думать, они в отчаянном положении. Ну что ж, тем лучше. Легче будет с ними разобраться, когда придет время.

Макрон поднял бровь:

— Когда придет время, командир? Я думал, мы здесь как раз для этого.

— Так оно и есть, — весело рассмеялся Максимий. — Но вдобавок у нас есть прекрасная возможность научить дикарей правильно себя вести.

Макрон посмотрел на него. Если жестокость последних дней следовало понимать как преподнесенные местным жителям уроки, то чему именно дикари научатся у своих новых хозяев? Что они усвоят? Разве то, что Рим не менее кровожаден и жесток, чем любая вражеская орда. Маловероятно, чтобы это поспособствовало установлению добрых отношений с местными жителями в тот жизненно важный период, когда в новой провинции нужно будет устанавливать власть Рима, основанную на римских законах. С одной стороны, Максимий сурово притесняет здешний народ, а с другой — Катон со своими беглецами устраивает беспощадную резню. Все это может лишь пробудить в местных жителях решимость помочь Каратаку и его воинам в борьбе. Получается, что Максимий, словно в ослеплении, действует на руку врагу. Ладно. Что же до Катона… в какой-то момент Макрон просто не знал, что и думать. Он был уверен, что хорошо знает молодого центуриона, но резня в усадьбе была делом рук человека совсем иного характера. Два эти образа просто никак не совмещались, казалось, подобного и быть не может. Но опять же, мало ли в последнее время произошло событий, которые тоже кажутся ему невероятными и бессмысленными? Децимация в наказание когорте за то, что ее оттеснил от брода противник, имеющий подавляющее численное превосходство. Извращенная игра судьбы, избравшей для расправы ни в чем не повинного Катона, тогда как Максимий был подлинным виновником того, что Каратаку удалось ускользнуть. А сейчас еще и эта необъяснимая жестокость Максимия по отношению к жителям долины, под стать которой и дикая выходка Катона, перерезавшего хуторян вместе с женами и детьми. Создавалось впечатление, будто мир сошел с ума. Макрона пробрал холод при мысли о том, что жизнь его зависит от прихоти маньяков, таких как центурион Максимий, сейчас смотревший на него с ухмылкой.

— А я тебе говорю, Макрон, что все это нам очень даже на пользу. Скоро здешние дикари и вздохнуть не посмеют, не задумавшись о том, как к этому отнесемся мы. И уж конечно, они возненавидят нас больше, чем что бы то ни было в своей никчемной жизни. А случись Каратаку наткнуться на Катона и его ублюдков раньше нас, можно быть уверенными, что варвары выкажут к ним не больше милосердия, чем мы сами.

— Так точно, командир, — сказал Макрон — Все обстоит так, как ты объяснил.

— Раз след Катона обнаружился, мы можем уделить внимание Каратаку.

Макрон попытался скрыть удивление. Одно дело выслеживать кучку жалких беглецов, но пытаться устроить силами одной когорты охоту на такого зверя, как Каратак, — это уж вовсе из области безумия.

Внезапно к удивлению присовокупилась крайне неприятная догадка: он внимательнее присмотрелся к своему командиру, сосредоточенно осмысливая каждое его слово.

Максимий улыбнулся:

— Если мы доставим Каратака к командующему, нам будет позволено воссоединиться с легионом. И мы с тобой окажемся на лучшем счету у легата.

— А как насчет остальных: Туллия, Феликса, Антония?

Максимий фыркнул:

— Туллий — старая баба. А двое других — глупые щенки, хвала богам, что не такие хитрые и коварные, как этот ублюдок Катон. Ты единственный в когорте, кому я могу довериться. Только ты.

— Хм… — Макрон покраснел. — Спасибо, командир. Надеюсь, что смогу оправдать твое доверие. Но мне кажется, ты судишь других командиров слишком строго. Они хорошие солдаты.

— Ты так думаешь? — Максимий нахмурился. — А я вот сомневаюсь. Удивительно, что ты не замечаешь их недостатков, если только… если только ты не на их стороне.

Макрон заставил себя рассмеяться.

— Мы все на одной стороне, командир.

Максимий не ответил и лишь пристально присмотрелся к подчиненному. Воцарилась напряженная тишина, но потом командир немного расслабился.

— Конечно, Макрон, ты прав. Извини. Я просто должен был убедиться в твоей верности. Ну а сейчас давай вернемся к нашему делу. Ради этого я и назначил тебя в этот патруль. Ну как, удалось кого-нибудь разговорить? Узнал что-нибудь новое про предателя, освободившего Катона?

— Я бы сказал, что нет, командир. Судя по тому, что я услышал, это мог сделать практически каждый. Никто из солдат не рад тому, что приходится охотиться на своих же товарищей, тем более что они считают их несправедливо наказанными. Прошу прощения, командир. — Макрон пожал плечами. — Это все.

— Это все, — повторил, передразнивая его, Максимий. — Нет, центурион, это не все. Никоим образом.

Макрон ощутил знакомый холодок беспокойства, но постарался ничем себя не выдать.

— Командир?

— Если эти люди настроены таким образом, они сами ничем не лучше предателей.

Максимий зажал подбородок пальцами и потер щетину, глядя вниз, себе на колени.