Добыча золотого орла. Пророчество орла

На миг Макрон ощутил пробежавший сзади по шее холодок страха. Мысли его заметались в панике: Максимий мог играть с ним, проверять его, пытаться заманить в ловушку.

— Командир, я не хотел выказать никакого неуважения. Просто такая уж у меня натура, не больно-то я схожусь с людьми.

— Ни хрена себе, а вот мне говорили совсем другое. Что ты прирожденный вожак. Да это и так видно. — Глаза Максимия сузились. — Может быть, так оно и есть. Ты считаешь, что сам ты лучше меня.

Макрон покачал головой.

— Чего башкой трясешь? Или говорить боишься?

Макрона это взбесило, и он не выдержал.

— Ни хрена я не боюсь, командир, просто никак не пойму, чего тебе от меня надо. Чего ты хочешь, командир?

— Полегче, центурион, полегче… — Максимий издал смешок. — Просто мне хотелось узнать, что ты думаешь, вот и все. Без всякого злого умысла.

Без злого умысла… Подобное поведение начальника заставило Макрона почувствовать горечь и презрение. Честные солдаты никогда не играют в подобного рода игры. Это дело политиков и безумцев, причем он не был уверен, что разница между ними так уж велика.

— Так или иначе, мне хочется кое о чем с тобой поговорить. Ты ведь знал Катона уже некоторое время, не так ли?

— С самого его зачисления во Второй легион, командир.

— Знаю, я смотрел послужные списки. Получается, что ты как раз тот человек, с которым можно посоветоваться насчет его планов.

— Откуда мне о них знать, командир?

Максимий задумчиво кивнул:

— Но этого человека ты знал. Для меня ценны твои соображения. Что, по-твоему, Катон станет делать? Конечно, не исключено, что он уже мертв. Но предположим, что все-таки жив. Что в таком случае он предпримет? Ну?

— Я… Я правда понятия не имею, командир.

— Ну давай, Макрон. Пошевели мозгами. Не знай я тебя лучше, у меня могло бы сложиться впечатление, будто ты его прикрываешь.

Макрон чуть было не заставил себя рассмеяться, но сообразил, что смех будет звучать фальшиво и никого не одурачит, а менее всех — его нервного командира.

— Командир, ты ведь знаком с моим послужным списком. А раз так, ты знаешь, что я всегда играю по правилам и не испытываю сочувствия к тем, кто их нарушает, не говоря уж о тех, из-за кого я и мои товарищи оказались по уши в дерьме. А с Катоном, по моему разумению, как раз такой случай. Что же до того, как он может сейчас поступить, тут я могу разве что строить догадки. Я никогда не знал Катона настолько хорошо, чтобы предугадать его поступки.

Последнее было чистой правдой, и Макрон, продолжая, едва не улыбнулся.

— Катон способен выкинуть что угодно. Мог бы, например, затеять игру с самим Каратаком.

— Это абсурд. У него нет никаких шансов.

— Он и сам это знает, командир. Но армия — единственная семья, которая была у Катона. Без нас он никто. И он сделал бы что угодно, желая заслужить право вернуться в легион. Вот почему я уверен, что он скрывается где-то там, в болоте, тянет время и дожидается подходящего момента. К слову, возможно, как раз нас и дожидается. И не он один, командир. Посмотри туда.

Макрон кивнул в направлении ближайшего хутора, находившегося примерно в полумиле. Какие-то люди выглядывали из-за низких стогов сена, явно присматриваясь к укрепленному лагерю.

— Может, мне выслать патруль и шугануть их, командир?

— Нет, — ответил Максимий, сурово взирая на них. — Это может подождать до завтра. Тем временем весть о нашем прибытии уже распространится среди местных, вот пусть и боятся. Мы должны нагнать на них как можно больше страху.

На следующее утро когорта разрушила за собой лагерь и двинулась дальше по долине. Макрон знал, что за их продвижением внимательно наблюдают. Стоило ему невзначай оглядеться, как он тут же примечал лицо, в тот же момент пропадавшее из виду, прячущееся за деревом или в поросли, что покрывала поля, вдоль которых лежала дорога. Многолетний опыт привил ему чувство местности, и он нутром чуял, где на их пути враг мог бы найти удобное место для засады. Но никакой засады не было и в помине, более того, маршируя по этой мирной долине, легионеры не сталкивались ни с какими проявлениями враждебности.

Потребовался час размеренного марша, чтобы колонна, следуя по огибающей лес дороге, начала подъем по склону холма, который Максимий выбрал для устройства лагеря. Слева от них, за речушкой, на пологой возвышенности раскинулось большое селение, состоявшее из обычных для этих мест круглых жилых хижин вкупе с конюшнями, загонами и амбарами. За окружавшим селение частоколом были видны движущиеся фигуры, и ворота, как приметил Макрон, были закрыты.

— Командиры, ко мне! — приказал Максимий.

Когда подтянулись все его центурионы и оптионы, командир когорты снял шлем, утер лоб войлочным подшлемником и начал инструктаж. Рядовые тем временем уже приступали к первичным работам на территории, которую топографы размечали для устройства лагеря. Вокруг холма по всем направлениям были выставлены заслоны, а за спинами караульных их товарищи взялись за кирки и лопаты, чтобы вырыть ров и насыпать вал.

— Туллий!

— Да, командир?