Добывайки

– Всё в порядке…

Хомили вдруг опустилась на катушку, содрогнулась всем телом и простонала:

– О! Что нам теперь делать?!

– Мамочка, не надо, – взмолилась Арриэтта, когда Хомили принялась тихонько раскачиваться вперёд-назад, вперёд-назад. – Всё не так уж плохо, как тебе кажется. Право, не так.

Она пошарила под кофточкой, но ничего не нащупала: листок соскользнул за спину, – потом наконец вытащила, правда, очень измятый, даже порванный по краям.

– Вот смотри: это послание от дяди Хендрири. Я ему написала, мальчик отнёс записку и…

– Ты ему написала! – раздался приглушённый возглас Хомили, а за ним и стон. Она закрыла глаза и принялась обмахиваться своей костлявой, но сейчас словно обмягшей рукой. – Что теперь будет? Что нам делать? Что делать?

– Принеси матери воды! – резко потребовал Под.

Арриэтта сбегала в кухню и в скорлупе от ореха, которая благодаря отпиленному кончику была похожа на бокал для коньяка, принесла воду.

– Как тебе пришло в голову сотворить такое? – сокрушённо проговорила Хомили, поставив пустую ёмкость на стол. – Что на тебя нашло?

И Арриэтта рассказала родителям, что её увидели – в то первое утро, под вишней, – но тогда она решила об этом не говорить, чтобы зря их не волновать, а также передала слова мальчика, что они вымирают. Ей показалось тогда, что выяснить, как сложилась судьба семейства дяди Хендрири, не просто важно, а жизненно необходимо.

– Ну поймите, пожалуйста, поймите, – взмолилась Арриэтта, – я старалась спасти нас всех от вымирания!

– Ну и слова она употребляет! – не без гордости заметила Хомили, повернувшись к мужу (конечно, потихоньку от Арриэтты), но Под, не слушая её, сурово повторил:

– Спасти нас! Вот как раз такие, как ты, дочка, которые делают всё с бухты-барахты, без всякого уважения к традициям, и погубят нас всех раз и навсегда. Неужели не понимаешь, что ты натворила?

Арриэтта встретила его укоризненный взгляд и, запинаясь, проговорила:

– Да, я… написала единственным из добываек, кто остался в этих краях, и получила ответ. И теперь мы можем держаться все вместе…

– Держаться вместе! – воскликнул Под. – Неужели ты думаешь, что семейство Хендрири вернётся и станет жить здесь? Или что мать переселится в барсучью нору за два поля отсюда, чтобы жить под открытым небом… без горячей воды…

– Никогда! – выкрикнула Хомили так громко, что они оба обернулись и в испуге посмотрели на неё.

– Или воображаешь, что мать отправится через два поля и сад, – продолжил Под, – где полно ворон, и коров, и лошадей, и чего там ещё, чтобы выпить чашечку чаю с твоей тётей Люпи, которую и раньше-то не очень жаловала?

Заметив, что Арриэтта хочет что-то сказать, он наклонился к ней, и в голосе его послышалась необычайная серьёзность:

– Но дело даже не в этом… дело совсем в другом: в том, что теперь мальчишка знает, где мы живём!

– Нет, не знает, – возразила Арриэтта. – Я ему не говорила. Я…

– Но ты рассказала ему, – прервал её Под, – о том, как в кухне лопнул котёл и нас залило горячей водой, как все наши пожитки снесло к решётке… Тут только надо немного подумать, и сразу догадаешься.

Арриэтта промолчала, а Под снова сел и, сердито глядя на неё, продолжил:

– Такого ещё никогда не случалось, никогда за всю долгую историю добываек. Их видели – даже, возможно, ловили, – но ни один человек никогда не знал, где мы живём. Мы в очень большой опасности, Арриэтта, а навлекла её на нас ты. И это факт!

– Ах, Под, – жалобно проговорила Хомили, – не пугай ребёнка!

– Я никого не хочу пугать, бедная моя старушка! – сказал Под мягче. – Но дело серьёзное. Представь, я бы сказал тебе: «Собирайся, укладывай пожитки, нам надо сегодня же выбираться отсюда…» Куда бы ты пошла?

– Только не к Хендрири! – воскликнула Хомили. – Только не туда! Я ни за что не уживусь в одной кухне с Люпи…

– Верно, – согласился Под, – не к Хендрири. И знаешь почему? Потому что, где он живёт, мальчишка тоже знает!

– Ax-ax-ах! – запричитала Хомили, окончательно впадая в отчаяние.

– Да, – продолжил Под, – парочка шустрых терьеров или хорошо натасканный хорёк – и всему семейству Хендрири конец!

– Ах, Под, что ты такое говоришь?! – ужаснулась Хомили и снова задрожала.

Мысль, что ей придётся жить в старой барсучьей норе, была сама по себе ужасна, но другая: что даже там негде укрыться – казалась ужаснее во сто крат.

– Я, пожалуй, сумела бы там, в конце концов, неплохо устроиться… конечно, если поселиться отдельно от Люпи…

– Ну, теперь что об этом думать, – вздохнул Под и обернулся к Арриэтте: – Что пишет дядя Хендрири?

– Да! – встрепенулась Хомили. – Где эта записка?

– Из неё не очень-то много узнаешь, – сказала Арриэтта, передавая родителям мятую бумажку. – Тут всего лишь написано: «Скажи своей тёте Люпи вернуться домой».

– Что?! – воскликнула Хомили, глядя на перевёрнутый вверх ногами грязный листок. – «Вернуться домой»? Что он хочет этим сказать?

– Видно, то, что Люпи отправилась к нам и до сих пор не вернулась.

– Отправилась к нам? – повторила Хомили. – Но когда?

– Откуда мне знать, – пожал плечами Под.

– Тут ничего нет об этом, – добавила Арриэтта.

– Но это могло произойти давно.