Дочь Аушвица. Моя дорога к жизни. «Я пережила Холокост и всё равно научилась любить жизнь»

Я вместе с тем старалась акцентировать их внимание не на ужасах, которые я видела и пережила, а на храбрости их бабушек и дедушек и изобретательности, которую те демонстрировали в то страшное время. Они никогда не встретятся с моей матерью, поэтому я хотела, чтобы они узнали ее через меня. Жизнь в Израиле — стране, окруженной врагами, — очень способствовала тому, чтобы помочь им взглянуть правде в глаза. Нам потребовались сила и решимость, чтобы жить бесстрашно. Они научились быть бдительными, самодостаточными, как в школе, так и у нас дома, научились защищать себя. Мы никогда не ограничивали своих детей. Они могли ложиться спать так поздно, как им хотелось, главное, чтобы на следующее утро они добрались до школы. Если их оценки были хорошими и они вовремя возвращались домой к ужину, мы вознаграждали их значительной степенью свободы, позволяя проводить свои дни так, как им заблагорассудится. Такой тип воспитания способствовал доверию и непринужденной домашней атмосфере. Когда мы вернулись в США в 1977 году, мы объявили, что в нашем доме не будет телевидения, так как мы не хотели воспитывать детей в соответствии с американской идеей материализма и потребительства как ценностей. Наши разговоры за ужином всегда начинались с рассказа о прошлом. Мы неизменно обращались к политике и текущим событиям, но часто заканчивали темами, связанными с иудаизмом, сионизмом и социальной справедливостью. Темами, близкими нашему сердцу.

Время, которое я тратила на работу и пересказ своей истории, оставляло мне меньше времени для моей семьи. Однако они никогда не упрекали меня, и, хотя я никогда не пропускала детских выпускных празднеств или концертов, именно Майер водил детей на большинство футбольных тренировок, к врачу и посещал родительские собрания. Ему это нравилось, он обожал просто играть с детьми, когда они были маленькими, а вот я так этому и не научилась.

Он был поистине человеком эпохи Возрождения. Майер не только получил докторскую степень Колумбийского университета по специальности «Биохимическая инженерия», но и две степени магистра в Массачусетском технологическом институте по специальности «Ядерная инженерия». Он также любил музыку, искусство, литературу, политику и головоломки. Для него проблемы были просто инженерными задачами, а головоломки всегда можно было решить с помощью правильного инструмента, метода и чувства юмора. Он провел бесчисленное количество часов, обучая, делясь и теоретизируя с детьми обо всем, начиная с их последних домашних заданий и заканчивая текущей мировой ситуацией.

Внезапная кончина Майера 31 марта 2020 года оставила невосполнимую брешь в сердцах всей нашей семьи. Я черпаю утешение в том факте, что, будь он здесь сегодня, он, так же как и я, гордился бы нашими детьми и внуками.

Возможно, наш партнерский союз не был традиционным для того времени, но он прекрасно сработал. Пусть я пристрастна, но я считаю, что все мои дети выросли зрелыми, ответственными, добрыми и вдумчивыми взрослыми. Я воспринимаю их как четыре дарованных мне чуда в дополнение к загадке моего собственного выживания. Они родились вопреки плану Гитлера по уничтожению нашего народа и воспитывают моих восьмерых внуков так, чтобы те отстаивали свои ценности и росли хранителями еврейской культуры. Я уверена в том, что они будут продолжать рассказывать мою историю и помнить о жертвах, особенно о полутора миллионах убитых детей, чей потенциальный вклад в развитие мира потерян навсегда.

Когда я вышла из Врат Смерти в 1945 году, я думала, что никогда больше не увижу это место. Однако я возвращалась в Освенцим пять раз, и всегда по веским причинам. Потребовалась немалая сила духа, чтобы сделать это, но я чувствовала необходимость поделиться своим опытом со своими детьми. В первый раз мой старший сын Гади прилетел из Израиля, и его присутствие рядом со мной вселило в меня уверенность.

Мне, как бывшей узнице, охранники дали специальный доступ, и я фактически смогла показать Гади места, где происходили истории, которыми я поделилась в этой книге. Поездка оказалась чрезвычайно эмоциональной, но я посчитала просто необходимым передать историю моей семьи и нашего народа, направить эту историю в дальнейшее путешествие к новой жизни, которая еще даже не началась.

Как только я преодолела свою первоначальную нерешительность, мне стало легче возвращаться в это место. Во второй раз я взяла с собой группу американских еврейских подростков и выступила в качестве их гида. Затем я вернулась, чтобы отдать дань уважения документальному фильму для WGVU, общественной телевизионной станции из Мичигана. Я привезла свою дочь Итаю, и нас сопровождали еще одна выжившая из Томашув-Мазовецки и ее сын. По этому случаю мы посетили Томашув и увидели квартиру в гетто, где я пряталась под столом, и подвал, где мы с мамой жили после освобождения Освенцима.