Дочь торговца шелком

Николь знала, что дракон символизирует силу и богатство. Она повернулась к Сильвии, но сестры не оказалось рядом. У Лан стояла на месте, очарованная представлением, а Николь направилась прочь от сцены, пробираясь сквозь толпу.

– Вот ты где, – сказала она, увидев Сильвию.

– Я купила тебе две головы дракона. Смотри! – Сильвия подняла их. – Если поставить внутрь свечу, будет красиво, правда? Мне пришлось поторговаться.

– Они восхитительны! – Николь провела пальцами по шелку.

– Держи, один понесешь ты. – Сильвия передала Николь фонарик, потом взяла ее за руку. – Здорово провести вместе время, да? Мы не так часто это делаем. Давай где-нибудь перекусим?

– Нужно дождаться У Лан.

– Конечно, я и не думала ее бросать.

– Почему бы тебе не подождать У Лан, а я пока сбегаю к машине и отнесу фонарики. Если пойдем с ними ужинать, то только испортим.

Вручив ей фонарик, Сильвия коснулась руки Николь:

– Знаю, надо было сказать это раньше, но я хочу извиниться за то, что произошло на балу.

– Ты о Марке?

– О платье.

– А…

– И о Марке тоже. Я даже представить себе не могла, что ты надеялась на что-то большее, чем дружба.

– Не было ничего, кроме дружбы. – Николь покачала головой.

Она лукавила, но не хотела показывать Сильвии, как ей больно.

– Теперь я понимаю, что ты надеялась на другое. Жаль, что я не могу подобрать правильные слова и все уладить.

Николь посмотрела сестре в глаза. В свете фонаря, висевшего над головой, они казались влажными и искренними. Николь не стала задавать вопросы, все больше и больше расстраиваясь.

Глава 17

Вскоре после фестиваля выдался еще один замечательный день, поднявший Николь настроение. Легкий ветерок скрашивал жару, влажность стояла умеренная. Как и многие жители Ханоя, Николь обожала сентябрь. Дни все еще были солнечными и сухими, несмотря на прохладу, в аллеях алым и желтым пламенели деревья. Синева небес наполнилась глубиной, сверкали зеленые озера. Под ногами стелился ковер белых маргариток, среди которых желтели подсолнухи, но больше всего Николь любила аромат молочных цветов[11] среди вечерней прохлады. В их саду тоже на деревьях распускались крошечные белые цветки, как и на улицах города. Ходили слухи, что после окончания войны с Вьетминем посадят еще больше этих растений. Их цветение наполнило воздух горьковато-сладким дурманом, а когда дул ветер, их нежные белые лепестки напоминали падающий снег.

С радостью на душе Николь направилась в магазин, вспоминая жизнь в Хюэ и тот день, когда отец взял ее в дальнюю деревушку, где отливали бронзу. Он искал подарок на день рождения Сильвии. Николь попыталась вспомнить, что же он купил. А на следующий день они наведались в деревню шелка, чтобы посмотреть, как делают шелк.

Там Николь впервые увидела три стадии производства шелка и сразу влюбилась в это дело. Сперва выращивают тутовые деревья. Дальше разводят личинки шелкопрядов и добывают из коконов нити. Насекомые поедают листья тутового дерева, а когда личинки превращаются в куколок, их опускают в кипящую воду, пока не успел появиться взрослый мотылек. Николь было жаль бедных маленьких куколок, которых разводили для добычи шелка. Кокон разматывали в одну непрерывную нить. После этого насекомых готовили и ели. На третьей, самой интересной, стадии нити превращаются в ткань.

Николь проходила мимо прилавков, разглядывая товар. В этот рыночный день все бродили по городу, делая покупки и сплетничая. Николь пребывала в прекрасном расположении духа. Кругом торговались, смеялись, спорили. День становился жарче, и она решила купить крепкого чая у мальчика с крошечными чашечками, которые свисали с бамбукового шеста. Николь обдумывала свои планы на день. Подняла голову и увидела Иветту, стоявшую между двух машин. Может, снова пригласить девочку в магазин? Иветта помахала рукой, и Николь тоже подняла руку в приветствии.

И в этот миг раздался оглушительный взрыв. Обломки взлетели на двадцать метров и осыпались на улицу. Вместо того чтобы помахать Иветте, Николь зажала руками уши. Ее отбросило в переулок. По улице пронеслась волна ужаса: плакали дети, искавшие матерей; все кричали и визжали; мужчины звали кого-то по именам, а женщины стояли как вкопанные, не веря в происходящее. Николь едва видела случившееся, скорее слышала, но как только воздух наполнился дымом, стало ясно, что машины все еще горят. Ей с трудом удалось выбраться из переулка. По улице прокатился еще один взрыв. В воздух выстрелил огромный огненный шар, затем последовал рев. От ослепительно-белого света Николь зажмурилась.