Дочь торговца шелком

Он протянул к ней руку, и Николь повела его наверх передохнуть. Она поставила в вазу у кровати веточки жасмина, и комната утонула в сладком аромате. Чан разулся, лег на спину и закрыл глаза. Николь устроилась рядом, ожидая, что он сразу же уснет.

Она так долго была одна, что тело отчаянно нуждалось в прикосновении. И хотя Николь испытывала неловкость от их близости, ей стало приятно, когда Чан дотронулся до ее руки. Он развернулся к ней лицом, и Николь увидела морщинки вокруг его глаз. Она совсем не ожидала того, что произошло дальше. Чан приобнял ее и притянул к себе. Потом методично расстегнул блузку, пуговка за пуговкой, все это время не отводя взгляда от Николь. Подогреваемая желанием, которое увидела в его глазах, девушка выпрямилась и сняла рубашку, потом избавилась от прочей одежды.

Чан потянулся к Николь, но она настояла, чтобы он тоже разделся. Он послушно снял с себя вещи, и они посмотрели друг на друга. Николь провела пальцами по его ребрам, ладоням, изучая почерневшие сломанные ногти и тело в ссадинах и синяках. Он коснулся ямочки на ее ключице. Может, они и поспешили, подумала Николь, но ей так хотелось, чтобы ее приласкали. Они занимались любовью без лишней страсти, нежно, как старые знакомые.

– Это мой первый раз, – прошептала Николь, готовая расплакаться.

Она провела пальцем по родимому пятну на его шее.

– Мы оба отмечены, да?

Чан поцеловал ее. Когда все закончилось, Николь, вся вспотевшая, вытянулась вдоль его тела.

– Теперь мы товарищи? – спросил он.

Некоторое время они лежали в тишине.

После Николь приготовила простой ужин из риса и курицы, и Чан с жадностью поел.

– Ты такой худой, – сказала она.

– Было непросто.

– Я не знаю, что делать. Если уеду с тобой, меня станут искать.

Чан покачал головой:

– Если не уедешь, за тобой будут следить. Увидишь, насколько ты важна своей драгоценной семье. Ты не можешь спасти всех.

– Я и не пытаюсь. К тому же я ничего не сделала.

– Тебя видели со мной. Этого достаточно. Сейчас мне пора идти, но я скоро вернусь.

– Не уходи.

– Придется. Тут небезопасно. Я вернусь через неделю, перед закрытием магазина на ночь. Это последний срок. Надеюсь, ты дашь мне ответ. Либо ты пойдешь со мной, либо мы больше не увидимся. Тем временем разберись, на чьей ты стороне, послушай, что говорит твой отец и американцы. Вернись на несколько дней домой. Посмотри, что можно выведать насчет планов французов.

– Марк не имеет к ним отношения.

– Не будь такой наивной, – засмеялся Чан. – Думаешь, стал бы он тогда вертеться вокруг тебя? Будь осторожна, Николь. Они хотят нас уничтожить и переступят через любого, кто попадется на пути.

Парень ушел, и спустя час Николь пожалела, что отдалась ему. Она не любила Чана, но испытывала одиночество и убедила себя в правильности своего решения. Не сказать, что он ей не нравился. Но совсем по-другому, а теперь она и вовсе запуталась.

– Я не знаю, где мое место, – прошептала Николь.

Она подумала о семейном доме, понимая, что он стал для нее чужим. А что с Чаном? Этот парень предлагал ей не более чем побег.

* * *

На следующий день на пороге магазина появился Марк, и сердце Николь подскочило в груди. К нему вернулась непринужденная манера, которая так привлекла ее с самого начала. Когда он улыбнулся, Николь вновь ощутила тягу к нему. Она много раз представляла их встречу наедине и теперь знала свои истинные чувства.

Марк прошелся по магазину, присвистывая, но его поведение показалось Николь странным.

– Тебе нужен шелк? – спросила она, прекрасно зная, что дело не в этом.

Он не ответил.

День выдался влажный, и, несмотря на огромный вентилятор, рассекающий воздух, внутри создавалась гнетущая атмосфера. Время словно замедлилось. Марк провел пальцами по шелку и заглянул за высокие сияющие рулоны ткани, прислоненные к стене.

Николь сначала вела себя скованно, но немного расслабилась, ведь пока здесь не пролегали тайные туннели. В то же время она жалела, что нет причины, вынудившей бы его остаться.

– Тогда в чем дело? – спросила она.

– Я беспокоюсь о твоей безопасности.

Николь пристально смотрела на Марка, стараясь разгадать его намерения.

– Ходят слухи. О вьетнамце, с которым ты проводишь время.

– Какие слухи?

Парень пожал плечами, стоя к ней спиной.

– Марк, какие еще слухи?

Он развернулся к ней, высокий и широкоплечий, типичный американец. Марк излучал мужественность. Разница между ним и Чаном, как никогда, бросалась в глаза. И это потрясло Николь.

– Что ты впутываешься в то, о чем можешь пожалеть, – сказал он. Николь посмотрела в его ясные, искренние глаза. – Это правда?

Она не ответила.

– Николь, я переживаю за тебя. Ты ведь это понимаешь? Ты рассказала бы мне о планах Вьетминя, если бы что-то узнала?

– Я просто торгую шелком.

Он изогнул брови.

– Как там Сильвия? – спросила Николь. – Она вернулась из поездки? Отец намекнул, что ей нездоровится.

– Да, вернулась. У нее некоторые проблемы эмоционального характера.

Марк протянул к Николь руку, но она не ответила, и он сдался. Девушка заметила на его лице грусть.

– Николь, ты была права. Я не торговец шелком. Но я не имею отношения к смерти Иветты.