Дочь торговца шелком

– Тогда кто?

– Есть некоторые подозрения, но я не могу это обсуждать. Ты должна меня понять.

– Значит, никого не призовут к ответу?

– Возможно, что нет. – Марк замолчал. – Ужасно, когда страдают невинные, но в столь тяжелые времена мы все под ударом.

– Тебе не приходило в голову спросить, за что ты сражаешься?

Они молча смотрели друг на друга, но Николь ничего не могла понять по его взгляду.

Марк покачал головой.

– Николь, возвращайся домой. Семья по тебе соскучилась.

– И ты тоже?

Она с трудом сглотнула. Внутри бурлили сильнейшие эмоции, скорее всего очевидные Марку.

– Я скучаю по тебе больше, чем ты можешь себе представить.

Она ждала, не добавит ли Марк что-нибудь.

– Николь, мы на войне. Я не сплю по ночам. Мне все труднее делать свою работу, и я беспокоюсь за твою безопасность. А что до твоего вопроса, я все больше спрашиваю себя, за что мы сражаемся. – Он замолчал. – Прошу тебя, вернись домой. Поверь мне на слово, так будет лучше. Закрой магазин.

Николь тяжело вздохнула. О том же ее просил и Чан, но ее душа пребывала в смятении. Как она сможет докладывать ему о Марке?

– Хорошо, я на некоторое время вернусь, но магазин не закрою.

Он снова протянул ей руку, и на этот раз Николь приняла его ладонь. Марк привлек девушку к себе, словно хотел обнять, но она вопреки своему желанию напряглась. Он отпустил ее.

– Я вернусь домой чуть позже, – сказала Николь.

Он стоял напротив в привычной позе и смотрел на нее. Оба замерли, на несколько секунд повисло молчание.

– Ах, Николь, – наконец выдохнул Марк.

Но что скрывалось в его взгляде? Знала ли она его на самом деле? Чем-то Марк цеплял ее, но она не могла выразить свои чувства словами. Все тело Николь ныло от желания. Однако после обвинений Чана в душе поселилось сомнение. Чтобы прогнать эмоции, она представила себе лицо своего вьетнамского друга.

– Если это из-за Сильвии… – сказал Марк, прервав ее мысли.

– Что именно?

– Твое поведение. – Он помолчал. – Николь, мы с Сильвией не встречаемся. И никогда не были вместе, за исключением нескольких раз в Штатах…

– Но она сказала…

– Не всегда она так честна, как ты. Ее намерений я не знаю, но она решила, будто между нами что-то есть, хотя на самом деле это не так.

Николь хотелось верить Марку, но из-за обиды она не могла пойти ему навстречу.

– Мне с тобой так легко, – произнес Марк. – Разве ты не видишь?

– Думаю, лучше тебе уйти, – сказала она, стараясь скрыть дрожь в голосе. Ей казалось, что именно Марк мог бы помочь ей найти саму себя, но сейчас она отвергала его. – Я сказала, что вернусь домой, но чуть позже.

Он отступил, но вид у него был невыразимо печальный.

После ухода Марка Николь закрыла магазин и поднялась наверх, где опустила жалюзи, занавесила шторы, зажгла ароматические свечи и легла на кровать, которую недавно делила с Чаном. Она никак не могла разобраться в чувствах, и от этого на душе было пусто. Ей нравился Чан, но, когда она увидела Марка, внутри все перевернулось. Даже сейчас от одной мысли о нем Николь бросало в дрожь. Ее близость с Чаном еще больше усилила влечение к Марку. Но как понять, кто из них честен? Это казалось невозможным.

Николь закрыла глаза, представляя, что лежит обнаженной рядом с Марком, касается его кожи. Она убеждала себя, что они лишь друзья, но надеялась на большее. Раздевшись, она легла под покрывало.

В голову пришли мысли о Чане, его страстных идеалистических взглядах. Николь во многом верила ему. Французы не одно десятилетие использовали вьетнамцев. Прикрываясь альтруизмом, старались извлечь личную выгоду. Николь не понимала, почему ее так сильно тянет к Марку. Может, потому, что он отличается от французов? Иногда он вел себя отстраненно, и Николь понимала, что кончина матери оставила в его душе рану. Чан говорил искренне, но Николь не могла понять, что стоит за его яростными убеждениями. Всю жизнь она корила себя за смерть матери, а Марк пробудил давно забытые чувства. Рядом с ним Николь забывала о страхе и становилась раскованной. Чан был еще слишком юн, а партия составляла слишком большую часть его жизни. Она всегда будет важнее деревни, семьи и важнее Николь. Если она уедет с Чаном, подумала Николь, то их встреча с Марком может быть последней.

Она положила руку себе на грудь, а второй скользнул между ног. Может, одной ночи с Марком будет достаточно, чтобы развеять чары? Но как это произойдет? Будут ли они лежать в тишине? Или разговаривать? Она представила, что он касается губами ее шеи, щекочет своим дыханием кожу, и дрожь прошла по ее позвоночнику.

Погрузившись в свои мысли, Николь не слышала шума улицы. Девушка затряслась, осознав всю правду своего положения. Она надеялась, что сможет разграничить две стороны своей жизни, а не выбирать одну, но чувства оказались намного сложнее. Стоило принять тот факт, что она переступила черту.