Дочери Ялты. Черчилли, Рузвельты и Гарриманы: история любви и войны

Послевоенный период для многих прочно ассоциируется с Холодной войной, а ведь она как раз и зацементировала главный итог Ялты – фазовый переход к непримиримому противостоянию наций, полушарий и идеологий. Воистину не случаен оказался выбор места, раз веками озаряемая всполохами войн земля Крымского полуострова и поныне остаётся главным очагом геополитической напряжённости между Россией и Западом. После путинской аннексии украинского Крыма в 2014 году конфликт снова перешел в горячую фазу вооружённого противостояния. Генеральная Ассамблея ООН сразу же осудила этот акт и приняла впоследствии целый ряд резолюций, содержащих «требование к России немедленно прекратить применение силы против Украины и полностью вывести все свои вооружённые силы с территории этой страны в пределах её границ признанных, международным правом»{793}.

За геополитикой, однако, всегда стоят ещё и межличностные отношения. Вот и за этой историей об окончании одной и начале другой войны кроется ещё и история трёх пар «отец/дочь», взаимоотношения между которыми прошли проверку и закалку в горниле этой совместно пережитой ими эпохальной встречи в верхах.

Как и для многих других женщин, война стала для трёх дочерей окном возможностей и позволила раскрыть свои таланты, которые вполне могли остаться не реализованными в мирное время: Саре – в WAAF, Кэтлин – в журналистике, Анне – в управлении делами Белого дома. Война позволила им побывать в странах с принципиально иными, нежели привычные им англосаксонские, обычаями и традициями. Будучи официально включёнными в состав дипломатических представительств, они имели возможность восседать за столами переговоров и званых ужинов наряду с мировыми лидерами в ту пору, когда само понятие «женщина-дипломат» выглядело чуть ли не оксюмороном. Хотя горстка дам и успела, начиная с 1920-х годов, послужить в Госдепе, лишь в 1949 году Гарри Трумэн назначением Хелен Юджени Мур Андерсон послом США в Дании по-настоящему открыл женщинам доступ на дипломатическое поприще. В Британии прогресс был ещё медленнее. Женщин прямым образом запрещено было принимать на дипломатическую службу вплоть до 1946 года, а первой в истории Великобритании женщиной-послом{794} – по странному совпадению также в Дании – Энн Уорбертон стала лишь в 1976 году[89].

Что до Сары Черчилль, Кэтлин Гарриман и Анны Рузвельт, то Ялта позволила им явить себя незаменимыми в глазах своих отцов, чьей любви и признания они искали больше всего. Конференция дала Саре шанс стать воплощением неординарного мозга Уинстона и тем, кто «без слов шагает в ногу» с ним и придаёт ему уверенности в том, что рядом есть человек, понимающий и разделяющий все его мысли и чувства{795}. И это было ровно то, чего она только и хотела с тех самых пор, как подносила Уинстону кирпичи для кладки и следила за тем, чтобы выстраиваемая ими ограда была идеально прямой и ровной. Для Кэтлин – Ялта стала исполнением предсказания Аверелла о том, что в один прекрасный день они станут «лучшими из лучших друзей»{796}. Война дала им шанс сделать их товарищество даже осмысленнее, чем посол и его дочь смели надеяться. Ну а для Анны – война и вовсе стала последним ускользающим шансом удовлетворить всю жизнь обуревавшую её мечту о близости с отцом. Чуть ли не четверть века ждала она своего часа – возможности схватить за хвост ускользавшую с детства мечту – и ей, пусть и на краткий миг, это удалось.

Через несколько месяцев после войны погружённый в тягостные раздумья Уинстон дал Саре неожиданный мудрый совет: «Из долгого и разнообразного жизненного опыта, – сказал он, – самое ценное, что я вынес и имею тебе передать, – это знание, как приказать мгновению остановиться»{797}. Но ни сам Уинстон Черчилль, при всём его опыте познания мира, ни тем более его чуткая и потому легко ранимая дочь не знали рецепта, как заставить остановившееся мгновение длиться вечно. Как быстро распахнулось окно возможностей военного времени, так же быстро оно теперь и захлопнулось. Мир двинулся дальше, и отцам с дочерьми нужно было поспешать вслед за ним. Однако же, будто связанные совместно пережитым в военные годы, три дочери и их семьи продолжат раз за разом пересекаться по жизни и в послевоенную эпоху. Все трое познают муки боли от незримых старых ран, оставленных войной в их женских душах, и мук этих с лихвой перепадёт и на долю любимых ими людей.