Дочери огня

Вы, прыткие любым властям салютовать,
Как пушка Дома инвалидов,
И так же в дни боев молчите, ей под стать,
Геройский пыл ничем не выдав;
Теперь, когда судеб свершился перелом
И Право — победитель Силы,
Когда отчаянным рывком
Свобода встала из могилы, —
Пришел и ваш черед: кричите пред толпой,
Рядите, кто сейчас достойнейший герой;
Но имя есть — оно доселе не воспето,
Хотя славнее всех прославленных имен,
Знатней, чем Орлеан, звучнее Лафайета^[354],
Огромней, чем Наполеон!

Слава его

Народ! За веком век поэты воспевали
Дела и подвиги одних лишь королей,
Искусства Доблесть презирали,
Коль золотых одежд не видели на ней,
Искали при дворе обычай благородный,
Манер и вкуса образец;
А соль земли — Народ, живой язык народный
Не привлекали Муз, не трогали сердец.
Отныне — прочь предубежденье!
Мы знаем, как Народ и Двор вели сраженье:
Один — на подданных натравливал войска;
Другой — взял Тюильри со славой;
Один — труслив и подл, хоть наряжен в шелка;
Другой — и в блузе величавый.

Сила его

Но трижды горе тем, кто сон его прервет,
Когда почиет он, поверив в обещанья,
Когда могучего доймет
Докучной мошкары жужжанье!
Он — словно Гулливер средь лилипутских толп,
Когда ручонки лилипутов,
Колосса оплели, как столб,
Мильоном ниточек опутав.
И лезут на него пигмеи, и орут!
А много ль надобно, чтобы пропал их труд?
Одно движение — и голыми руками
Он рушит крепости, предательства оплот;
Шагнет — и армии рядами
Ложатся там, где он пройдет.

Добродетель его

Я вижу, как сейчас, народ в дворцовой зале;
От поступи его шатался Тюильри.
О, сколько там богатств — нагнись и подбери!
Алмазы, серебро, эмали,
И трон покинутый, и мантия в пыли,
Мундиры, ордена, раскиданные в бегстве, —
Все, столь ценимое в том, прежнем королевстве,
Все, чем гордились короли!
Но для сокровищ он не поступился честью,
Он просто их попрал — нет справедливей мести!
Что слуги бросили, народу ни к чему:
Он, чуждый алчности, добру не расхититель,
Он подлинный король, сокровищам властитель,
Здесь все принадлежит ему.

Терпение его

Нет! Эти чудеса, которым он дивится,
Его не соблазнят, и он доверит сам
Венец, им отнятый, — тому, кто воцарится,
И поспешит к своим трудам.
А вы, любых властей лакеи, всей гурьбою
Грызитесь, ползайте, гоняйтесь — в добрый час! —
За им презренной мишурою:
Она и создана для вас.
Но, став верхушкою властительного сброда,
Не чваньтесь, сидючи на шее у народа, —
Что ежели ему прискучит шею гнуть?
Он — основание общественной махины,
Ему, чтоб обратить все здание в руины,
Довольно пальцем шевельнуть!

Доктринеры