Дочери огня

Доктринеры — политическая партия в период Июльской революции, возглавлявшаяся историком и политическим деятелем Франсуа Гизо. Ее политической программой была монархия, ограниченная представительными учреждениями. Умеренный характер политической платформы доктринеров — апологетов Июльской монархии Луи Филиппа — вызвал резкое недовольство среди молодых романтиков, неудовлетворенных результатами революции.

Опубликовано в «Mercure de France au XIX-e siècle» в 1830 г.

Перевод М. Квятковской

Виктору Гюго

I

О, незабвенный день, июль, двадцать седьмое!
Над крышами парят любимые цвета^[355]

.И Лувр, и Тюильри народом взяты с боя,
Раскрылись гордые врата.
Свершилось главное… Оковы роковые
Упали… Что за ночь! От наших баррикад,
Топча разрытые до почвы мостовые,
Мы вдохновенно шли в наряд!

Ночь нашей вольности, и торжества, и славы…

Над нами — никого: еще никто не смел
Нам диктовать свои уставы.
Мы чувствовали — мир созрел,
Чтоб воплощались в жизнь великие идеи.
Мы стали во сто крат сильнее,
Дышалось нам легко, счастливый ждал удел…

II

Я вовсе не грущу о временах безвластья;
Но если б кто-нибудь посмел нам предсказать,
Что ту свободу, нам рожденную на счастье,
В пеленки станут пеленать!
Что зал дворцовых анфилады,
Где не просохла кровь товарищей моих,
Займут министры-ретрограды,
Те, для которых баррикады —
Всего лишь порча мостовых!

Нет! Вас здесь не было в великую годину,

Апостолы властей презренных! Чуткий нюх
Отречься вынудил рабов от господина,
Едва успел пропеть петух!
Нет, не видали вы под залпами картечи
Народных мстителей напор,
Огнем борьбы в жестокой сече
Не загорался тусклый взор…

III

А ныне? Если речь о той, бесплодной славе,
О героической Неделе заведешь —
Любой чужак глумиться вправе:
«Что это — правда или ложь?»
Они тому виной! Как! После непреложных
Побед — вновь деспотизм свободе предпочтен?
Долой, долой людей ничтожных —
Ведь был у нас Наполеон!

Ничтожные! Но ты, Викто́р, заметил верно^[356]

,Когда тот грозный дух решился призывать,
Что только он один, чья сила беспримерна,
И мог свободу обуздать!
Но он последним был, в том нет сомненья, право:
Уж ни одна земная власть
Не сможет так, как он, имперскую державу
Зажать в чудовищную пясть!

IV