Доктор Гарин

Жуя козлятину, Гарин покосился: за бревном сзади стоял ещё один черныш с молотком, такой же толстяк, что и тот, в цеху. Взгляд его смоляных, с розовым окоёмом глаз не выражал ничего хорошего. Гарин стал глотать похлёбку, благо она не была горячей. Но всё равно он отстал от девятерых, и когда те, закончив есть, вернули чаши с ложками в черноволосые руки, он ещё не доел свою порцию. Вдруг по голове неожиданно стукнули, чашка выпала из рук доктора на корявый пол. В ушах у него загудело; поперхнувшись, он свалился с бревна на пол. Сидор и Герка тут же подхватили его под руки, поволокли к неровному проёму-двери. Доктор кашлял, задыхаясь. Павел хлопнул его ладонью по спине. Изо рта доктора вылетел кусок непрожёванной козлятины. Бригада Антона вышла в проём, выволакивая доктора. А сзади в едальню запускали очередную десятку. В соседнем помещении стояли четыре больших бочки с водой и ковшами. Все напились, доктор, отдышавшись, тоже глотнул воды, сильно отдающей болотом. Отсюда вышли на просторное место, что-то вроде шатра. Оно радовало свежим воздухом и болотным пейзажем вокруг. На сплочённых верёвками стволах деревьев стояли столбы, поддерживающие большой навес из лапника и сухих ветвей. Под навесом курили и просто бродили, стояли, переговаривались десятки работающих в столярном цеху. Гарин, окончательно придя в себя после удара, с наслаждением вдохнул свежий воздух, пахнущий торфом и стоячей водой.

– Хорошо! – пробормотал он и увидел пачки дешёвых алтайских сигарет “Семь озёр” и “Гора Белуха”, разложенные на грубых столах. – И покурить можно? Замечательно!

– Курите, доктор, курите. Фирма платит!

Павел, Миша, Антон и Витька с Митькой подошли, взяли сигареты и стали прикуривать из каменных плошек с дымящимися углями.

Доктор с удовольствием закурил, сощурился на ландшафт, раскинувшийся вокруг шатра. Вокруг во всём своём уродливом великолепии стоял и лежал в заболоченной воде мёртвый лес. Солнце, проглядывающее сквозь облака, изредка освещало его и тёмную воду.

– Хорошо! – повторил Гарин, выпуская дым.

– Нет безобразья в природе: и кочи, и моховые болота, и пни – всё хорошо под сиянием лунным… – продекламировал Антон, подходя к доктору.

– Всюду родимую Русь узнаю, – продолжил доктор и рассмеялся. – Мы этого уже не учили в школе.

– А я учил в университете. Здесь эти стихи не кажутся плохими.

– Лучше что-нибудь из Хлебникова. Вы же спец по русскому авангарду?

– У него помнится только… “где бобр бьёт по болоту веслообразным хвостом”.

– Что-то здесь не видать бобров. Одни черныши!

Они рассмеялись.

Но покой доктора был недолгим – десятки злых и голодных комаров набросились на него. Он стал отмахиваться. Антон спокойно отгонял кровопийц дымом и взмахом маленькой, женской руки. Казалось, его ничто не могло вывести из себя.

– Сколько их… – вертелся Гарин.

– Это только начало. Скоро должен гнус полезть. Он покруче комариков.

– А в цеху ведь их не было, да?

– Да. Там у чернышей на окнах два слоя сетки. Они заботятся о производстве, доктор: керосиновые лампы, острые инструменты, сетки на окнах.

– Я не заметил… окна там маленькие, на дыры похожие. А здесь что-то вроде перекура?

– И прогулки. Будет ещё одна – вечером. И всё.

– Антон, это точно на два месяца?

– Спросите об этом синеглазку Альбину.

– Альбиноску? Так её прозвали? У них же есть свои имена…

– Труднопроизносимые.

– Очень странный язык.

– Да. Адская смесь. Когда создавался идиотский проект “ГНЗ”, в Биомоле-2 собрали гены самых воинственных и самых морозоустойчивых народностей СССР: кавказцев, якутов и коряков. Язык общения у чернышей самозародился, потом мутировал. Алтайцы и казахи его не понимают.

– Русские тоже… – усмехнулся Гарин.

Перекур-прогулка продлился не больше часа. За это время доктор узнал историю Антона и Павла и поделился своей. Про войну алтайцев с казахами они что-то слышали, но про ядерный удар ничего не знали. Нельзя было сказать, что эта новость их удивила.

Остаток дня прошёл в той же бессмысленной и нудной работе, сопровождающейся потрескиванием фитиля лампы, бормотанием соседей по столу и рыканьем толстого надсмотрщика. Ближе к вечеру послышался всё тот же удар молотом по колоде, всем раздали щётки и мешочки, куда со столов были сметены деревянная пыль и опилки. Затем последовал ужин – всё та же похлёбка, только уже без козлятины, вода, “прогулка”, обернувшаяся для Гарина непрерывной войной с комарами, которых заметно прибавилось. После болотной прогулки всех завели в спальное помещение. Это был длинный и узкий барак, сложенный из сухих деревьев, без окон, с двухэтажными нарами, посыпанными соломой. В бараке горели редкие керосиновые лампы. Здесь тоже были бочки с водой, лежали на столе сигареты, а в углу стояла параша.

– Присоседивайтесь, доктор, – предложил ему Антон, когда Гарин стал выбирать себе место. – Мой сосед исчез позавчера.

Гарин с наслаждением вытянулся на соломе, закинул руки за голову и широко зевнул.

– А что, убили соседа?

– Не думаю. Он был хороший столяр, монгол. Возможно, перебросили в другой цех.

– Их тут несколько?