Доктор Гарин

В скором времени караван маяковских, гружённых людьми, бути и поклажей, под прощальные крики и одобрительный свист анархистов вышел из ворот “Цзыю” и взял курс на север. Джастин и Ольга решили остаться в лагере. Их никто не удерживал. Воспользовавшись освободившимися местами, Ананий втянул в корзину свою луноликую казахскую подругу Салтанат. Бути после бурной ночи были в полудрёме, Дональд просто спал в своей корзине. От лагеря анархистов за чудесное исцеление богини Анархии путешественникам перепало воды, хлеба и жареной козлятины.

Погода по-прежнему радовала, солнце сияло. Гарин и Маша ехали на головном маяковском. Подкрепившись продуктами жизнедеятельности анархистов, маяковские бодро и размашисто шагали, улыбаясь раскинувшемуся перед ними алтайскому пейзажу. Через пару часов лесистые холмы совсем сгладились и впереди раскинулась великолепная равнина, поросшая молодой травой и буйными первоцветами. Небольшие островки смешанного леса зеленели то тут, то там.

– Сети нет до сих пор. – Маша убрала в карман свой смартик. – Неужели электромагнитный импульс способен так надолго повредить систему?

– Возможно, сеть отключена в военных целях. – Гарин курил анархистскую самокрутку.

– Вы правы, Гарин, – презрительно согласилась Маша и рассмеялась.

– Что?

– Я думала, что Эммануэль останется в лагере. Но ошиблась.

– Жизнь вносит коррективы.

– Да! Легко нашим бути – родственников нет, никто не ждёт. Могут остаться где хотят.

– Ну, комфорт им необходим.

– Джастин поступился комфортом ради сладкой анархии.

– Это тоже комфорт. Души.

– И снова вы правы, доктор.

– Через минут сорок пора где-нибудь и привалиться.

– Здесь везде так красиво!

– Там что-то блестит впереди. Может, речка. Дойдём и устроим привал.

– Прекрасно!

То, что блестело, действительно оказалось речушкой – мелкой, с песчано-каменистыми отмелями и уже не мутно-молочной, а прозрачной водой. Возле речки был маленький перелесок. В нём и решили устроить привал. Но едва подошли к леску, как далеко сзади вспыхнуло, просияло и погасло. И тут же люди ощутили слабый толчок в сердце.

– Опять! – покачала головой Маша.

– Вторая, – бодро кивнула Пак.

– Война идёт… – угрюмо пробасил Гарин.

Долетел грозный, рокочущий гром. Маяковских слегка качнуло.

– Привал! – мрачно скомандовал Гарин. – На колени!

Маяковские стали одновременно опускаться на колени. Но не успели они выполнить эту команду, как из-за деревьев показались трое мужчин с автоматами. Один из них, чернобородый, выкрикнул что-то на непонятном языке. Путники замерли в своих корзинах. Бородатый снова выкрикнул, поднимая автомат. Гарин стал поднимать руки, но бородатый со злобой снова закричал.

– Не стреляйте! – крикнула Пак по-алтайски.

Бородатый закричал злобно и протяжно, целясь из автомата в Пак. Маша выхватила свой большой чёрный глок из кобуры и открыла огонь. Бородатый упал. Двое других бросились на землю и открыли огонь из автоматов. Прячась за плечами своего маяковского, Пак достала свой “питон” и стала стрелять. Бути пригнулись, Саламат испуганно вскрикнула. Гарин присел, шаря по карманам в поисках “бульдога”. Штерн тоже замешкался.

– Мужчины, мать вашу, ну что же вы?! – закричала Маша, разрядив всю обойму.

Гарин всё не мог найти револьвер, Штерн высунулся из корзины и успел дважды выстрелить, но ответная очередь снесла его. Прячась за головой маяковского, Пак стреляла наугад. Чувствуя растерянность противника, нападавшие поднялись и двинулись, стреляя очередями. Но Ананий, вытащив из сумки свой короткоствольный автомат, ответил им длинной очередью, заставив снова залечь. Гарин наконец нашёл свой “бульдог”, героически выпрямился и открыл огонь. Вдруг мимо обороняющихся что-то грозно просвистело, и двух разбойников накрыл взрыв. Осколки камней разлетелись вокруг, заставив путников присесть.

Все оглянулись. Неподалёку стояли пятеро конных. Один из них, с ракетомётом на плече, навёл его на путников.

– Не стреляйте! – крикнула Пак по-алтайски.

– Не стреляйте! – выкрикнула Маша по-китайски.

– Не стреляйте! – завопила Салтанат по-казахски.

– Не стреляйте! – закричал Сильвио по-итальянски.

– Не стреля-я-яйте! – заревел по-русски Гарин на манер протодьякона.

– Русские? – громким высоким голосом выкрикнул один из всадников.

– Русские! – пророкотал Гарин.

– Слава Богу! Отставить!

Всадник опустил ракетницу. Конные подъехали ближе. Они были хорошо одеты и вооружены, на сытых, холёных лошадях с добротной сбруей. Их вожак восседал на вороном коне с роскошной гривой. В руках он держал автомат с оптическим прицелом.

– Откуда? – спросил он строго высоким голосом.

– Мы врачи. Бежим от войны в Барнаул, – ответил Гарин.

Всадник остановил на лице Гарина взгляд своих быстрых и неприветливых глаз:

– Врачи?

Его худощавое загорелое лицо с пышными усами, перетекающими в густые бакенбарды, и орлиным носом выражало суровое недовольство.

– Да, врачи, – с достоинством повторил Гарин, выпрямляясь в корзине и нервно оглаживая бороду.