Доктор Гарин

– Граф, у вас дома есть сеть?

– Что? Сеть? Это вредно для нейронов, вы же знаете с детства.

– А мобильная связь? Вы пользуетесь мобильным смартиком?

Граф усмехнулся, хлопнул себя по голенищу:

– Голубушка, зачем мне мобильный, если я сам мобильный?

Имение графа Данилы Карловича Сугробова располагалось на берегу Оби – широкой, полноводной реки – и было окружено с трёх сторон глубоким рвом с водой и земляным валом. С четвёртой стороны обрывался невысокий песчано-каменистый речной берег. Сразу за земляным валом воздымались бревенчатые стены со сторожевыми башнями и бойницами. Имение было обширным: графский дом, сложенный из алтайского природного камня, церковь, казарма, хозяйственные деревянные постройки, конюшня, скотный двор, стрельбище, спортзал, яблоневый сад и теплица с солнечными батареями. Имение окружали ровные, аккуратные поля с зеленеющими озимыми и цветистый луг.

Как только пятеро маяковских и четверо конных приблизились к центральной башне усадьбы, с неё опустился перекидной мост и массивные створы ворот разошлись. С поднятой вверх правой рукой граф первым въехал в ворота, за ним проследовали маяковские, всадники ехали позади. Стражники с автоматами поклонились графу. Прибывшие оказались на круглой, замощённой гранитом площади. Не успел граф спешиться, как к нему подбежал его двойник – то же орлиное лицо, те же усы, перетекающие в бакенбарды, но одетый по моде середины XIX века. То был родной брат графа Савва Карлович. Разведя руки в стороны, он укоризненно покачал головой:

– Братец, братец! Bon sang! Мы же договорились! Ты же пообещал! Дал зарок!

– Заебалась баба зарекаться не ебаться! – громко продекламировал граф и ловко спрыгнул с коня.

Голоса у братьев были разные: Данила говорил фальцетом, Савва – приятным, бархатно-картавым баритоном.

– Фи, фи! – поморщился Савва, обнимая брата. – Bonjour!

– С добрым утречком, брат.

Они трижды расцеловались.

– Ну ты же обещал бросить эту охоту! Помилуй Бог, зачем тебе это? На что? А он, мятежный, ищет пули?

– Как будто в пулях есть покой! – рассмеялся граф и показал брату три пальца. – Троих бригандов в преисподню отправили.

Брат всплеснул холёными руками:

– Ну ради чего?!

– Ради чистоты! – Граф поискал глазами. – Где Пров? Баню затопили?

– Затопили, ваше сиятельство! – ответили слуги.

– И гостей повстречали. Русских!

– Что ты говоришь! – Савва Карлович перевёл взгляд на маяковских. – Ба!

Гарин скомандовал, маяковские опустились на колени, путешественники стали вылезать из корзин.

– Раненого в госпиталь! – приказал граф.

Штерна, по дороге впавшего в забытьё, тут же подхватили на руки и понесли, Маша и Пак поспешили следом.

– Всех прибывших разместить в летнем флигеле! – приказал граф и протянул руку в сторону Гарина. – Вот, брат, познакомься, героический доктор Гарин. Волею судеб – русский беженец казахско-алтайской войны.

Гарин поклонился.

– Очень рад! – Савва ответно склонил голову слегка на бок. – Добро пожаловать!

– Благодарю вас, – снова поклонился и огладил бороду Гарин.

– Ба! – Савва заметил бути и тут же узнал Эммануэля и Ангелу, поклонился им. – Не может быть! Неужели? Какими судьбами?

– Ce n'est pas trop tot: on nous a enfin reconnus![32] – заулыбался Эммануэль.

– Как же, как же! – всплеснул руками Савва. – Бухарестский саммит! Третий мирный договор! Репарации! Ах, вы все здесь?!

Он узнал Дональда и Сильвио.

– Incroyable![33] И вы здесь?! – узнал он Владимира.

– Это не я! – улыбнулся тот.

– Как?! Это же вы, вы!

– Это не я! – поклонился, качнувшись на ягодицах Владимир.

– Ma parole, я ещё не ослеп! – с обидой в голосе продолжал Савва. – Это вы!

– Это не я! – качался и кланялся Владимир.

Савва в недоумении развёл руками.

– Это он! – громко подтвердил Гарин.

– Questo lui! – белозубо закивал Сильвио.

– Конечно же, он! – тряхнул головой Савва. – Батенька, что за ложная скромность?

– Господа, отдохните с дороги, а через часок милости просим в баньку! – обратился граф к прибывшим. – Вас пригласят!

И быстрым шагом, позванивая шпорами, двинулся восвояси.

В небольшой, уютной господской бане всем хватило места. Голые братья Сугробовы, Гарин и Ангела оказались в опытных руках двух молодых, крепкотелых банщиц, уже занёсших над ними берёзовые веники, когда дверь открылась и вошли Пак и Маша.

– Вот! – Голая Маша подошла к сидящим рядом мужчинам и раскрыла ладонь. – Целых две.

На ладони лежали две пули.

– Ах! – сощурился Гарин, будучи без пенсне.

– Пять миллиметров. – Граф взял пулю. – Китай.

– Граф, у вас прекрасный хирург! – Пак зачерпнула холодной воды и плеснула на себя.

– Батал? Он мастер своего дела. – Граф швырнул пули в угол.

– Как Штерн? – спросил Гарин.

– Был в бреду, потом заснул.

– Кровопотеря?

– К счастью, минимальная.

– В бреду искал Эхнатона, – устало рассмеялась Пак и полезла на полок. – Веничка, веничка!

Банщица принялась охаживать подростковое тело Пак двумя берёзовыми вениками.

Граф посмотрел на ноги Гарина:

– Приходилось бывать в кампаниях, доктор?

– Нет. Просто конечности отморозил.