Доктор Гарин

Всадник подъехал ещё ближе. Его конь покосился смоляным глазом на лицо стоящего на коленях маяковского и всхрапнул. Подъехавший сузил свои злые глаза, вглядываясь в Гарина.

Маша и Пак замерли, опустив оружие.

Гарин стоял под взглядом незнакомца, как гранитный столб.

– Так это же прекрасно! – вдруг воскликнул фальцетом всадник и расхохотался.

С его орлиного лица мгновенно, как слетевшая маска, сошло злое выражение, оно стало приветливым, глаза тоже засмеялись и залучились радостью.

– Граф Сугробов! – кивнул он головой под маленькой кожаной шапкой с меховой оторочкой.

– Доктор Гарин, – поклонился Платон Ильич.

Медики тоже представились.

– Прекрасно, прекрасно! – Слегка картавя, граф обвёл их изменившимися, радостными глазами. – А мы вас приняли за витаминдеров. А те кто?

Он резко обернулся, глянул на убитых.

– Они напали на нас, – заговорила Маша.

– У нас раненый! – Пак склонилась над Штерном.

Он был в сознании и держался за сочащееся кровью плечо.

– Раненый? Поможем, поможем. – Граф развернулся на своём мощном коне. – Братцы, гляньте раненого! Хотя…

Он рассмеялся.

– Вы же сами врачи! Пров!

– Ваше сиятельство? – подъехал на кауром жеребце здоровенный усатый детина.

– Обыщи тех, забери оружие!

– Слушаюсь! – рявкнул Пров и, пришпорив каурого, метнулся к леску.

– Врачи, врачи… – повторял граф. – Русские врачи! Расчудесно! А это кто?

Он заметил осмелевших, повысовывавшихся из корзин бути.

– Бути, – ответил Гарин. – Pb.

– А? – непонимающе усмехнулся он и тут же завертелся с конём вокруг Гарина. – Я-то грешным делом принял тех за вашу охрану! Мы вас издалеча засекли. Думали, караван витаминдеров с Казахстана идёт. А эти бриганды, видать, на вас решили поохотиться, устроили засаду. Так?

– Так, так, – кивал Гарин.

– У вас есть бинт, антисептик? – отчаянно спросила Пак. – Мы ничегошеньки не взяли…

– Бинт? – Граф обернулся к своим.

– Я имею! – ответил Ананий.

– Давайте, давайте! – торопила Маша.

Вытащили из корзины, положили на землю и смотрели Штерна. Одна пуля пробила ему бок навылет, другая застряла в плече.

– Не радикально, не радикально… – бормотал он, силясь улыбнуться.

Кот жалобно мяукал и жался к его ногам. Маяковский Штерна, изрешечённый очередью, стоя на коленях и улыбаясь, совершал руками одно и то же движение, поднимая что-то невидимое и отправляя назад в корзину.

Маша и Пак перевязывали Гарина. Подъехал усатый детина с тремя автоматами:

– Ваше сиятельство, не казахи. Монголы или чечены. Вот!

Граф осмотрел оружие, два автомата швырнул в речку, один вернул всаднику.

– Это был не монгольский язык, – заметила Пак.

– Чеченов много тут бродит, – заговорил детина. – Китайцы навешали им люлей в Дагестане, вот они и попёрли на Алтай.

– Знакомьтесь, господа, мой есаул! – представил его граф.

– Пров Петров, – кивнул головой усач.

– Надо вынуть пулю, – бормотала Пак. – Обязательно!

– Дома у меня есть и врач, и инструменты, – сказал граф. – Поедемте!

– Подъём! – скомандовал Гарин маяковским.

Маяковский Штерна вспрыгнул на ноги и снова бухнулся на колени. И стал непрерывно повторять это вместе с погрузочным движением. От него посторонились.

Стали залезать в корзины. Перевязанного Штерна погрузили.

– Вперёд! – скомандовал Гарин.

Маяковские зашагали. Повреждённый маяковский продолжал падать на колени и вскакивать. Его так и оставили на берегу речушки.

Граф и всадники поехали рядом с шагающими маяковскими. Гарин и Маша переговаривались с графом, оказавшимся словоохотливым. Выслушав от Гарина историю бегства из санатория, он сочувственно цокнул языком:

– Казахи! После проигранной уральской кампании им неймётся. Там получили по зубам, решили двинуть на Алтай. И снова бомбой начинают, дурачьё. А потому что за спиной – китайцы. Я говорил генералу Порфирьеву: казахи воюют не сами по себе, у них хоуфан[31] прикрыт надёжно.

– Они пойдут на Барнаул? – спросила Маша.

– Не думаю! – Граф выпростал одну ногу из стремени и ловко закинул её перед собой на луку седла. – В Барнауле стоит Западносибирская дивизия генерала Шварцмана, казахам это хорошо известно. И у них есть небо, стало быть, с бомбой не получится. Казахстан просто хочет сдвинуть границу. Это им временно удастся, АР отступит, естественно. А там посмотрим. Сейчас трудно что-либо предсказывать.

– Сюда они дойдут? – спросил Гарин.

– Не думаю. А если и дойдут, нам, русским алтайцам, будет чем их встретить. Я себе маленькое небо прикупил вовремя, не поскупился.

Он снова цокнул языком и хлопнул себя по голенищу:

– Какое счастье, что я встретил сегодня русских! Это неизменно радость для меня. Русская речь! После трёх войн нас разбросало по миру и уже не собрать. Только родная речь и собирает. Фатум, фатум… Пров!

– Ваше сиятельство?

– Скачи вперёд, распорядись насчёт баньки, а Бориска пусть надевает колпак!

– Слушаюсь! – Пров пришпорил коня.

– Я надеюсь, господа, что вы голодны, аки крещенские волки?

– Есть малёк, – щурился на солнце Гарин. – Голод – не снег, на солнце не растает…

– Мы не успели поесть, как на нас напали, – сказала Маша.

– Так это же прекрасно! Отобедаете у нас. Часик ходьбы вашим богатырям, и мы дома.