Доктор, который любил паровозики. Воспоминания о Николае Александровиче Бернштейне

…В Девичьем[190], наверное, уже сейчас все готово, и я буду с нетерпением ждать фотографии. Вчера утром были с Мушкой в Institut Pasteur, осмотрели это учреждение, состоящее из трех прекрасных зданий; посетили могилу Пастера в красивой мозаичной часовне. Были и у проф. Безредки [Безредка А. М.]. Он принял меня очень приветливо и дружески, вспоминал папу, просил показать ему мои работы и т. д. Сейчас Маргарита там еще не работает, так как ремонт в ее лаборатории, и поэтому дым столбом, точь-в точь как у нас в ИОТе. Работает в прикладной лаборатории, заведуя производством разных сывороток и т. п.; это для заработка. Хотя она ни в чем не нуждается, но отношения в семье как будто таковы, что она хочет иметь свои деньги. Научно же она работает над сывороточной терапией осложнений рака (изъязвлений, нагноений и т. п.), и, кажется, с успехом. Днем с обоими мальчиками пережидали дождь (Юра удивительно милый парень в жизни, он еще приятнее Сережи; деликатный, тонкий и интересный) и слушали в граммофоне разные джаз-банды. Потом пошли с ними выбирать чулки, которые стоят 20–29 фр. пара. Выбрали в самом лучшем месте все, что сумели. Потом зашли к дяди-Володину отцу, «дедушке» [Аитов Д. А.], а вечером я читал ваши письма, где вы меня бессовестно хвáлите, хотел было отвечать, но заклевал носом; поэтому отвечаю сегодня раненько утром, лежа в постели и придвинув столик. Как видишь, дел за день сделал немного, но уж очень погода мерзкая – надеюсь, что ненадолго. ‹…›

<Париж, 12/Х>

…Анютушка, взял опять перечитать твое письмушко. Ты пишешь: «Доктор Коля, ведь нехорошо, пожалуй, так мало писать» – ей-богу, доктор Коля пишет кучу, целые диссертации каждый день. Нынче я был на изумительной по богатству выставке автомобилей в Grand Palais на Champs d’ Elysees, и, правда, меня меньше интересовало созерцание самих автомобилей, чем собирание их каталогов и картинок, которые я смогу послать вам всем, мои хорошие. Повсюду, где мог, таскаю с собой «бебика», чтобы он, чертенок, запоминал побольше и потом смог вам все-все пересказать. Для тебя, Нютушка, он снимает быт, повседневную жизнь города, улиц больших и малых, блистательной Place de la Concorde и провинциальной rue de Passy, около которой мы живем и которая больше всего напоминает Арбат, только в 2,5 раза ýже и по архитектуре значительно менее шикарна. Пиши обо всем, что получаете, и о письмах, и об Imprimés. Вот мой день сегодня: утром пошел с «бебиком» (наконец была хорошая погода) гулять, опустился по rue de Passy к place Alboni, потом по rue Delessert вышел на Варшавскую площадь перед Trocadéro и оттуда через речку к Эйфелевой башне, под нею нашел кучку арабов в красных мундирах – зуавов – и их «забебил», потом пошел по набережной вдоль той стороны реки (Quai d’ Orsay) до Pont Alexandre III и через него перешел обратно на сию сторону, к Grand Palais, где автомобильная выставка. По пути «побебил» то и сё. Потом побродил часá 1,5 по выставке, оттуда прошел на place de la Concorde – самую красивую площадь из всех, какие я знаю, лучше даже (и гораздо больше) площади Урицкого в Ленинграде[191]. Поцелуй Карлушеньку хорошую и передай нашим, что очень жду от них писем, их приветствую и жму руки крепко. Коля

<Париж, 13/X>

Сергешенька, сообщаю, что был сегодня в Musée du Louvre, от которого, естественно, за первый раз совсем переутомился и одурел. Но я сделал правильно: прошел быстро через все залы (= 2,5 Третьяковские галереи + 1,8 музея в Ленинграде), а остановился подробнее только на нескольких вещах, самых важных и знакомых. Venus de Milos не выигрывает от личного знакомства. Она почтенная по ассоциациям, да и красива очень, но на мой вкус и московская копия не хуже. А зато от Леонардо у меня захватило дух, да так, что я потом уже ни на что не мог смотреть. Никак этого не ожидал. ‹…›

…Анютушку оставил себе на закуску, а тебе на закуску самую мою любимую картину Leonardo. Если ты подумаешь, что сей Жан-Баптист на тебя похож, то знай, что ошиблась, ибо он был еврей, а ты цыганка, и потом же у него умное лицо. Видишь ли, немецкие города мне «полюбляются» (от слова «полюбиться») сами собой, а к Парижу надо подойти. И начать любить его старые части – у Нотр-Дам и Sorbonne, чудесные старые храмы, вроде Cluny или Nôtre-Dame, узкие улочки, букинистов на набережных, большой и красивый Булонский лес… Но говорят, что Лондон опять-таки пленяет сразу.

…Всю группу «Святого семейства» посылаю тебе, Карлушенька, по праву и по заслугам. Теперь я убедился, что действительно фото не передает живописи и на деле эта группа несравненно лучше. Я очень хорошо себя чувствую, Париж немножко полюбил (все-таки не очень); отдыхаю и питаюсь превосходно. Сегодня «бебил» Леночку, Аитова и Крулю, вчера – тетю Мушку. Утром опять были – с ними со всеми – в Salon-Auto. Тетя Мушка очень мною довольна, говорит, что я уютный и что даже покорил дядю Володю, что, по ее словам, самое трудное. Во! Целýю Карлика, хоть и не пишешь. Коля

<Париж, 14/X>