Доктор Торн

После этих слов леди Арабелла так расстроилась, что едва не расплакалась.

– Дорогая, не удивляйся, но я очень тревожусь за тебя.

Леди Арабелла всхлипнула: то ли сдержанно выражая благодарность за заботу, то ли иронично подчеркивая неискренность слов.

– Именно поэтому не стал терять ни минуты и сразу передал тебе рекомендацию сэра Омикрона Пи. Может, все же подумаешь? И не забудь, Белл: если Торн действительно способен помочь, то время терять нельзя.

Сквайр вышел из комнаты, а леди Арабелла осталась в одиночестве, охваченная бурей сомнений.

Глава 32 Мистер Ориел

Сейчас мне предстоит коротко – настолько коротко, насколько возможно – представить читателю нового героя. Я уже упоминал дом приходского священника в деревне Грешемсбери, но до сих пор еще ни разу не представилось возможности рассказать о самом пасторе – преподобном Калебе Ориеле.

Человек благородного происхождения и далеко не бедный, мистер Ориел поступил в Оксфордский университет с обычными в таких случаях взглядами, но во время учебы проникся принципами Высокой церкви и в силу пламенной любви к служению Господу принял сан священника. Он ни в коем случае не отличался ни аскетизмом – таким людям это качество редко бывает свойственно, – ни фанатизмом, просто умел и хотел исполнять работу приходского пастора, а заняв желанную должность, в полной мере проявил необходимые знания и способности. Однако, возможно, следует заметить (без тени злословия), что в молодые годы истинное его призвание заключалось скорее во внешних, видимых атрибутах религии, чем во внутреннем, духовном переживании.

Мистер Ориел обожал кафедры, жертвенники, службы зимой по утрам, когда в церковь никто не приходил, закрытые жилеты и узкие белые галстуки, хоровое пение и общие молитвы, а также другие формальные принадлежности англиканской церкви, жестоко оскорбляющие тех наших собратьев, кто живет в ежедневном страхе перед «великой блудницей» (то есть Римско-католической церковью). Многие друзья пророчили, что рано или поздно мистер Ориел отдастся искусительнице душой и телом. Однако бояться за чистоту его веры не стоило, поскольку, обладая достаточным энтузиазмом, чтобы зимой вставать в пять утра – по крайней мере, именно так было в первый год служения в Грешемсбери, – пастор все же не отличался качествами стойкого, пламенного, готового к самоотречению неофита. Он вовсе не стремился сменить аккуратный черный сюртук на грязную рясу капуцина, а уютный дом с садом на какую-нибудь жалкую дыру в Риме. Существующее положение вещей как нельзя лучше подходило как ему самому, так и другим. На свете мало кому суждено стать вторым Гусом[4], Уиклифом[5] или Лютером[6], а пытаясь изображать Гуса, Уиклифа или Лютера, сам человек мало чего достигает, а еще меньше получают от него окружающие.

И все же кое-каким ограничениям мистер Ориел предавался – во всяком случае, в течение некоторого времени. В частности, избегал уз брака, считая, что священнику надлежит существовать в одиночестве. По пятницам соблюдал строгий пост, а соседи утверждали, что даже занимался самобичеванием.

Как уже было сказано, мистер Ориел обладал значительным состоянием. Иными словами, достигнув совершеннолетия, получил в свое полное распоряжение тридцать тысяч фунтов. Когда молодой человек решил посвятить себя служению церкви, друзья купили ему представление на должность в Грешемсбери. А спустя год после посвящения в духовный сан, когда приход естественным образом освободился, мистер Ориел приехал туда вместе с сестрой и приступил к почетным обязанностям.

Он быстро приобрел популярность. Это был темноволосый представительный джентльмен с прекрасными манерами, приятный в беседе, ничуть не склонный ни к монашеским строгостям – если не считать пятниц, – ни к суровости поведения Низкой церкви. Пастор отличался добродушием, общительностью и безобидностью и все же в глазах паствы обладал одним серьезным недостатком: не был склонен к женитьбе.

На этом основании против него возникло чувство столь сильное, что одно время едва не повергло в серьезную опасность. Дело заключалось не только в том, что сам мистер Ориел не желал жениться, притом что судьба наделила его возможностью благополучно содержать жену и детей, но и в дурном примере, который он подавал прихожанам! Если все священники начнут проповедовать безбрачие, что станет со страной? Что станет с сельской местностью? Даже выдвинутые Бригамом Янгом идеи многоженства казались не столь опасными, как тенденция отказа от женитьбы!