Доктор Торн

Ему постоянно приходилось зависеть от доброты и снисходительности Торна. В это время доктор представлял собой единственное препятствие, мешавшее продать значительную часть поместья. Сэр Луи Скатчерд при посредничестве своего поверенного упорно настаивал на продаже, а поверенный во всеуслышание обвинил доктора в промедлении.

– Он управляет вашей недвижимостью, – заявил клиенту мистер Финни, – но управляет исключительно в интересах пассивного друга. Мне его тактика абсолютно ясна, так что необходимо вскрыть корыстный замысел.

– Разумеется, – согласился сэр Луи, – бесчестное поведение чертовски позорно и должно приобрести скандальную известность.

Сквайр знал об агрессивном настрое Скатчерда.

Когда мистер Грешем наконец осмелился войти в дом, его сразу проводили в гостиную, где в одиночестве сидела Мэри. При встрече в Грешемсбери он обычно целовал ее в лоб. Конечно, тогда она была моложе, но и сейчас еще оставалась для него ребенком, а потому он не изменил привычке. Мэри слегка покраснела, посмотрела ему в лицо и произнесла:

– Ах, мистер Грешем, я так рада снова видеть вас здесь!

Взглянув на девушку, сквайр признался себе, что любовь к ней Фрэнка вполне естественна. Прежде он не замечал ее несомненной привлекательности, не давал себе труда составить собственное мнение. Девочка выросла на его глазах, а поскольку никогда не считалась особенно красивой, сквайр об этом не задумывался. И вот сейчас перед ним стояла молодая особа, каждая черта которой сияла воодушевлением и вдохновением. Глаза излучали необыкновенный свет, в лице отражалась острота мысли, а улыбка передавала благожелательность натуры. Так стоило ли удивляться, что Фрэнк влюбился?

Мисс Торн недоставало лишь одного свойства, которое многие считают существенным для женской красоты: блеска. Она не обладала ни ярким цветом лица, ни жемчужной белизной кожи, ни алыми губами, ни победной силой сознающей свою неотразимость брюнетки, но взгляд ясных глаз был таким искренним и светился живым умом, что сквайр впервые увидел очарование.

К тому же он знал чудесный характер Мэри Торн, щедрость, открытость, преданность и гордость. Гордость можно было бы счесть недостатком, однако сквайр недостатка не видел. В его семье не было особы женского пола, которую он любил или мог бы полюбить так, как любил Мэри. Мистер Грешем чувствовал и признавал, что ни один мужчина не обладал шансом получить жену лучше, и все же явился сюда с единственной определенной целью: избавить сына от женитьбы!

– Прекрасно выглядишь, милая, – произнес мистер Грешем, не сумев удержаться от выражения чувств.

– Правда? – улыбнулась Мэри. – Спасибо за комплимент – от дяди не дождешься.

Честно говоря, Мэри Торн действительно была чудо как хороша. С утра до вечера твердила себе, что любовь к Фрэнку не способна сделать ее счастливой, и все же чувствовала себя таковой. Еще до возвращения милого друга из-за границы она смирилась с забвением, но до чего же радостно было сознавать, что он вовсе ее не забыл! На словах девушка может укорять возлюбленного за излишнюю пылкость, но душа ее при этом поет. Да, Фрэнк по-прежнему ее любит, и сердце Мэри от счастья рвалось из груди.

В гостиную вошел доктор. Предупрежденный о визите сквайра, он, конечно, остался дома.

– Полагаю, мне пора, – проговорила Мэри, – ведь вы собираетесь обсуждать дела. Вот, дядюшка, мистер Грешем сказал, что я очень хорошо выгляжу. Ты почему-то никогда этого не замечаешь.

– Какая милая девушка, – заметил сквайр, как только за Мэри закрылась дверь. – Очаровательная, милая и добрая.

Доктор обратил внимание, что глаза гостя наполнились слезами, и спокойно согласился:

– Полагаю, что так.

Оба долго сидели молча, как будто каждый ждал от другого продолжения. Доктору, правда, сказать было нечего.

– Я пришел специально для того, чтобы о ней поговорить, – наконец начал сквайр.

– О Мэри?

– Да, Торн, о ней и Фрэнке. Необходимо что-то решить, что-то предпринять: если не ради нас, то ради них самих.

– Что же именно, сквайр?

– Ах, в том-то и вопрос. Исхожу из уверенности, что или Фрэнк, или сама Мэри сообщили вам о своей помолвке.

– Фрэнк сообщил еще год назад.

– А Мэри разве ничего не сказала?

– Практически ничего. Но это неважно. Уверен, что секретов от меня у нее нет. Думаю, что, хоть и мало с ней разговаривал, знаю почти все.

– Так что же?

Доктор молча покачал головой и поднял ладони. Ему нечего было сказать, нечего предложить, нечего обсудить. Сложилась некая ситуация, и он принимал события такими, какие они есть.

Сквайр сидел, молча глядя на собеседника, и не знал, что еще сказать. Он считал, что любовь молодых людей не должна остаться предоставленной самой себе, особенно учитывая неустроенное положение обоих в реальной жизни. Но доктор, судя по всему, придерживался иной точки зрения.

– Но, мистер Торн, вряд ли кто-то еще разбирается в моих делах так же хорошо, как вы, и, стало быть, в курсе положения Фрэнка. И при этом считаете возможным, чтобы наши дети соединили судьбы?

– А почему нет? Очевидно, хотите узнать, не считаю ли я его взбалмошным?