Доктор Торн

– Хорошо, пусть так: не станет ли эта свадьба крайне неблагоразумным поступком?

– В настоящее время, несомненно, станет. Ни разу не обсуждал намерения ни с одним из молодых людей, но уверен, что спешить они не собираются.

– Но, доктор…

Холодность собеседника обескуражила сквайра. В конце концов, он признанный первый дворянин Барсетшира, а Фрэнк, как его сын, со временем должен унаследовать титул. От поместья, пусть значительно урезанного, все равно что-нибудь останется, как сохранится и высокий статус. А вот что касается Мэри, то ведь она даже не доводилась доктору родной дочерью. Не только не имела ни пенни за душой, но и не знала истории своего рождения и имени отца – что еще хуже, чем не знать матери! Невероятно, чтобы доктор Торн с его возвышенными понятиями о семье мог так невозмутимо рассуждать о перспективе брака между наследником Грешемсбери и незаконнорожденным ребенком убитого брата!

– Но, доктор… – беспомощно повторил сквайр.

Доктор Торн положил ногу на ногу и принялся растирать колено, потом, после долгого молчания, сказал:

– Сквайр, думаю, что знаю все: и то, что скажете, и то, что имеете в виду, но не хотите говорить, потому что боитесь причинить мне боль упоминанием об обстоятельствах рождения Мэри.

– Но есть и еще кое-что: на какие средства они собираются жить? – энергично осведомился сквайр. – А кроме того, родословная. На этот счет мы с вами придерживаемся единого мнения, поэтому спорить не о чем. Вы гордитесь Уллаторном точно так же, как я горжусь Грешемсбери.

– Позвольте внести поправку: гордился бы, если бы Уллаторн принадлежал мне.

– И все же гордитесь, не возражайте. Но вернемся к реальности: на что дети собираются жить? Если поженятся, то куда отправятся? Что будут делать? Вам известно мнение леди Арабеллы по поводу этой помолвки, так что существование молодой семьи в одном доме с ней вряд ли возможно. Что за жизнь это будет?

В ожидании реплики сквайр внимательно посмотрел на доктора, но тот продолжал сосредоточенно растирать ногу, поэтому мистеру Грешему пришлось продолжить монолог:

– Надеюсь, после моей смерти бедному парню все же что-нибудь достанется. Возможно, леди Арабелла и девочки почувствуют себя немного увереннее, так что порой ради Фрэнка даже хочется, чтобы мое время поскорее пришло.

После таких отчаянных слов доктор уже не смог молчать, растирая колено.

– Из всех возможных событий именно это стало бы наиболее болезненным ударом по сердцу Фрэнка. Не знаю ни одного молодого человека, который любил бы своего отца столь же искренне и преданно, как он.

– Верю, что так и есть, – согласился сквайр. – Верю, но все же не могу не чувствовать, что виноват перед ним и стою у него на пути.

– Нет, сквайр, нет. Вы ни у кого не стоите на пути. Придет время, и вы будете гордиться как сыном, так и его женой. Надеюсь и верю, иначе не стал бы говорить на больную тему. Нас ждет множество счастливых дней, когда в столовой Грешемсбери, возле камина, мы сможем спокойно все обсудить.

Сквайр испытал благодарность за попытку утешить и обнадежить, хотя не понял и не решился спросить, на чем основаны золотые видения. И тем не менее следовало вернуться к обсуждению темы, ради которой он явился. Поможет ли доктор предотвратить свадьбу? Вот что требовалось выяснить в первую очередь.

– Но, доктор, что касается детей: конечно, вы понимаете, что нельзя допустить этот брак.

– Вовсе в этом не уверен.

– Должен признаться, считал, что вы это понимаете.

– Понимаю что, сквайр?

– То, что в их положении брак невозможен.

– Это совсем другой вопрос. До сих пор ничего не говорил об этом ни вам, ни кому бы то ни было еще. Правда заключается в том, сквайр, что я никогда и никак не вмешивался в отношения вашего сына и моей племянницы и не собираюсь вмешиваться.

– Неужели так и останетесь в стороне? Разве Мэри для вас не родная?

Доктор Торн не нашелся с ответом, потому что прекрасно сознавал, что довод относительно политики невмешательства абсурден и несостоятелен. Мэри не могла выйти замуж без его согласия и содействия; если бы существовала опасность недостойного брака, он бы, несомненно, активно воспрепятствовал планам. Доктор имел в виду, что в настоящее время не готов высказать собственное мнение; не готов выступить против брака, способного оказаться удачным во всех отношениях, и в то же время не готов поддержать влюбленных, поэтому в данных обстоятельствах предпочитал по возможности хранить молчание.

Поскольку возможности хранить молчание не представилось, на последний вопрос доктор Торн ответил вопросом:

– В чем суть ваших возражений, сквайр?

– На какие средства они будут жить?

– Насколько я понимаю, если данное препятствие исчезнет, вы не откажете в согласии на брак из-за обстоятельств рождения Мэри?